— А нельзя как-нибудь пораньше, мистер Милрайс? Я готов компенсировать даже неустойки по срочным заказам, если это важно.
— Эх, молодёжь, — горько вздохнул ювелир. — Учить вас ещё и учить. Запомните, юноша: деньги – говно. Единственное, что ценно – это слово мастера. Если уж вам трудно такое понять, постарайтесь для начала хотя бы просто запомнить!
— Извините, — не на шутку смутившись, пробормотал Гурьев. — Я постараюсь.
— Ладно, ладно, — тронутый его искренностью, буркнул Милрайс. — Кланяйтесь за меня графине. Пусть выздоравливает поскорей. Может, я ещё успею порадовать её какими-нибудь мелочами, которые так любят все женщины на свете… Этот старый дурак, её дворецкий – он ещё не помер, не дай Бог?!
— Старина Джарвис в полном порядке, мистер Милрайс.
— Ну, так передайте этому идиоту: если он ещё раз сломает мне эти часы своей хозяйке, я тоже сломаю ему шею!
* * *
Удивление Гурьева было искренним и неподдельным, когда Милрайс ровно через десять дней выложил перед ним на заботливо подстеленную бархатную салфетку не одно кольцо, а два:
— Смотрите сюда, юноша, — ювелир взял первое кольцо. — Вот это я сделал сначала. Потом я подумал немного, и сделал вот это, — он указал на второй экземпляр. — Посмотрите внимательно. Отличия видите?
Гурьев, всё ещё находясь под впечатлением от великолепной работы и охваченный так некстати нахлынувшими воспоминаниями, медленно покачал головой.
— Ну, молодёжь, — опечалился старик. — Смотрите. Показываю медленно, специально для тех, кто туго соображает!
Приведённая в движение его пальцами, «корона» кольца повернулась сначала на девяносто градусов в горизонтальной, а потом – в вертикальной плоскости. Вполне удовлетворённый зрелищем приподнятой вверх правой гурьевской брови, Милрайс энергично закивал:
— Вот так. Тот самый узел, который с самого начала меня насторожил. Причём я могу вас заверить, юноша – механизм вращения восстановлен мною исключительно топорно. В оригинале, скорее всего, работа его обеспечивалась рубиновыми подшипниками. Тот, кто делал кольцо, додумался до этого чуть ли не на два века раньше швейцарцев! И, в отличие от моей жалкой поделки, оригинал был абсолютно надёжен.
— И зачем же? — рассматривая кольцо, произнёс Гурьев. — Резервуар для яда?
— Чепуха! — безапелляционно заявил ювелир. — Это ключ. Ключ! Больше это просто ничем не может быть! Если вы дадите мне ещё месяц, я попытаюсь сделать копию именно такой, какой она являлась в соответствии с замыслом. Денег возьму только за материалы!
— Конечно, хочу, — ослепительно улыбнулся Гурьев. — А заплачу я вам, мистер Милрайс, вдвое против прежнего – и с такой охотой, с какой мало кому другому бы заплатил. И не вздумайте отказываться, потому что я найду способ сделать по-своему в любом случае.