Все остальные на площадке, как всегда, горячились. Балерины в серо-зеленых хитонах, переступая с ноги на ногу среди красных камней и осоки, о чем-то спорили с Анной Николаевной и Вадимом, которые сидели в раскладных алюминиевых креслах перед заливом. Светлые, почти белые кудряшки ассистентки Лены мелькали то в одном, то в другом конце поляны, а ее сердитые восклицания слышались как будто со всех четырех сторон.
Евгений Данилович нервно шагал невдалеке, вертя в руках жестяной рупор.
— Валя и Вася, вы готовы? — со сдержанным раздражением спросил он у операторов.
Те вместе с киноаппаратом находились на площадке подъемного крана, метра на три выше поляны. Крановщик Гоша стоял на земле и, не сводя с них взгляда, держал рукоятки крана. Он должен во время съемки медленно опускать площадку с операторами, но уже сейчас весь раскраснелся от напряжения.
— Сейчас, — буркнул Валя, черноволосый толстенький оператор, важно окинув взглядом поляну со своей высоты.
— Мы должны были начать час назад, — сказал Евгений Данилович, и в его светло-карих глазах зажглись огни, как у насторожившейся овчарки.
Он вообще похож на овчарку со своим длинным, узким лицом и умными глазами под серо-седой прядью, упавшей на лоб.
— Господи! Да когда же съемка? — возмутилась Анна Николаевна. — Сколько можно париться на площадке!..
— Давайте начинать, — оторвавшись наконец от аппарата, объявил худенький блондин Вася и вдруг, подняв руки, начал кричать: — Гуси, Зяма, гуси же!
— Гуси, гуси! — крикнули все хором.
Помреж Зяма с виноватым лицом, не снимая одежды, кинулся в озеро.
— Пошли вон! К-ш-ш! — завопил он, размахивая хворостиной.
Всю неделю маленький добросовестный Зяма воевал с гусями. Они не сдавались и не уступали киногруппе своего любимого места, вдали от съемочной площадки, но на том участке озера, который служит фоном.
— Выключить свет! — сердито крикнул Евгений Данилович в рупор.
Скучающие молодые люди, выключив лампы и на ходу сняв рубахи, мгновенно уселись на солнцепеке, чтобы не упустить возможности загореть до цвета жителей Берега Слоновой Кости.
Худенькая женщина с усталым бледным лицом — администратор Мая — подбежала к самой кромке воды и тоже замахала руками и закричала:
— К-ш! Негодяи, к-ш-ш!
Наконец белоснежные «негодяи» всей эскадрой в кильватерном строю неторопливо отплыли по направлению к далекой деревне, и Зяма вылез на берег. Вода текла ручьями с его мокрых штанин.
— Извините! — сказал он Евгению Даниловичу, моргая близорукими глазами. — Я вчера утопил очки, когда гонялся за ними, вот сегодня и недоглядел… Без очков-то…