Редкий гость на съемках, Михаил Алексеевич склонился над ними сзади и что-то шептал, указывая на съемочную площадку. Тут я встретилась взглядом с маленькими бесцветными глазами, важно смотревшими из-под густых бровей, а потом с мелькнувшими желтоватыми белками человека с больной печенью.
— Кто это? — спросила я у стоящего рядом Анвера.
— Судя по улыбкам Анны Николаевны, важные шишки! — усмехнулся он.
Да, Анна Николаевна, кутаясь в нарядный пушистый жакет и ласково улыбаясь, что-то говорила то бровастому толстяку, то болезненному человеку без шляпы. Вадим тоже почему-то явился в новом красном свитере, но стоял поодаль, лишь иногда поглядывая на гостей.
— Внимание! — прозвучал усиленный репродуктором голос Евгения Даниловича. — Включить свет!
Нас снимали еще много раз, но перерывы, надо сказать, сильно сократились. Валя и Вася торопились как никогда, и стало ясно, что на съемке в самом деле присутствует начальство. Толстяк вскоре застегнул плащ и поднял воротник, а другой из желтого превратился в синего. Потом они в сопровождении Михаила Алексеевича пошли к «козлику».
Мы же, полуголые, все ужасно разозлились на это невнимание тепло одетых людей и стали танцевать с такой экспрессией, что согрелись, а наши плечи и руки наконец приобрели естественный оттенок.
Когда выключили фонограмму, Анвер сбросил меня с плеча на землю, как тюк, и, тяжело дыша, сказал:
— Согрелась наконец?
— Да, уж ты постарался! Тормошил, как куклу… — сказала я, оглядывая свои голые руки, с опасением увидеть следы его железных лапищ.
— Во-первых, пастух и должен был убедиться, что невеста жива-здорова, а во-вторых, у тебя от холода носишко стал таким же синим, как глаза… Надо было спасать!..
— Прекрасно спаслись! — похвалил нас Евгений Данилович. — Можно считать, что этот дубль самый удачный. Спасибо. Съемка окончена!
Он начал растирать свои красные озябшие руки и, лукаво улыбнувшись, добавил:
— Рад, что приезд начальства подействовал на вас вдохновляюще!
— А кто они? — спросила я, натягивая поверх своих красных лоскутков лыжный костюм.
— Представитель главка! — начала Анна Николаевна.
— Который без шляпы, — добавил Анвер, поднимая воротник куртки неуловимо выразительным жестом болезненного гостя и придавая лицу кислое выражение.
— Не балагань! — прикрикнула на него Анна Николаевна и с подчеркнутой уважительностью сказала: — А другой — директор киностудии. Очевидно, они найдут время побеседовать и с вами.
— Вот как! — улыбнулась Фатыма, грациозным движением кутаясь в пуховый платок. — Это очень трогательно.
Я внезапно поняла, что недоброжелательство к приезжим вызвано заметным расположением к ним Анны Николаевны. Их встретили так же, как два месяца назад встретили меня.