Слушая, я даже не заметила и того, сколько готовились к съемке следующего дубля. Мне показалось, что мы повторили почти сразу.
Потом расправляли смятую траву рядом с шалашом, потом неудачно прыгнул Анвер, потом неудачно прыгнула я, затем вдруг у дяди Степы отказал лихтваген, и он, обливаясь потом, прибежал просить двадцать минут на починку. Затем, кажется, опять не хватило пленки.
Я то сидела в тени под деревом, то делала свои несколько движений на площадке перед шалашом и подносила Анверу пиалу. Счет времени совсем не укладывался в голове даже и после того, как Евгений Данилович сказал:
— Спасибо, товарищи! Съемка окончена.
Присев на пенек у шалаша, я не могла опомниться.
— Устала? — спросил Анвер, стаскивая рубаху прямо передо мной. — Я упарился. Еще хорошо, что на колени не пришлось становиться с верхней поддержки.
— Да, — сказала я, вздохнув. — Если бы не Хабир, ты бы меня до сих пор головой вниз швырял.
Он кивнул и пошел к автобусу, а я спохватилась. Оказалось, что я невольно похвалила Хабира, который не вызывал никаких симпатий ни у меня, ни у Анны Николаевны.
— Рая, да чего же ты тут сидишь? — воскликнула Мая-администратор удивленно. — Поехали, поехали. Дома уже переоденешься и разгримируешься.
Я опять превратилась в деревянного человека, на этот раз от усталости, и еле влезла в автобус.
Альфия спала на руках у матери. Я с радостью подумала о койке боцмана и села рядом с некрасивой Венерой.
— Не хотела уходить, пока вы не окончите, — сказала она, указывая взглядом на дочку. — Очень за вас волновалась.
— И когда я кумган вытащила? — не удержалась я.
Венера смутилась.
— Она-то маленькая, ей смеяться простительно было. А нас извините… Я вас даже не успела поблагодарить за внимание к Альфиюшке… Она рассказывала…
— Ну, что вы…
— Так вот у нас нескладно получилось, что девочку приходится на работу таскать… — Губы у Венеры побледнели и задрожали.
— Альфия послушная девочка, — поспешила я переменить разговор. — А наверное, это очень смешно получилось с кумганом.
— Ой, ужасно смешно! — улыбнулась она.
И мы засмеялись вместе.
Анна Николаевна оказалась права. Я отправила телеграмму бабушке, что первая съемка прошла благополучно. Послала телеграмму и своей учительнице. Она-то предупреждала меня, что за стенами школы надо приучаться к другим условиям работы, быть более решительной. Я была счастлива сообщить, что преодолела свою робость и неуверенность. Ну, а для своей Коняши я записала все в тетрадку.
В каюте боцмана свет в этот вечер потух очень рано. Не знаю, спал ли когда-нибудь боцман на этой койке так спокойно, как я.