Вместе с гу-усем к светлой да-али!
Мы устали, мы уста-али,
И нам суточных не да-а-али!
Все обернулись к нам, даже Анна Николаевна. Она перестала плакать и вытирала платком глаза.
Царственная Роза вскочила и, стащив косынку с моей головы, пустилась в пляс, выкрикивая на мотив саратовских частушек:
В шесть часов нас поднимают
И на съемку отправляют.
Грим готов, костюм надет,
А кассеты еще нет!
Остальные балерины, прихлопывая в ладоши, продолжали:
Солнце светит, жар пылает,
Валя ветки подправляет.
Только начали снимать,
Пленка кончилась опять.
Валя с Васей натянуто улыбнулись. Роза кружилась возле них, выкрикивая:
— Их, ух, ох!
Фатыма, не выдержав, вскочила и начала выбивать чечетку, грациозно и кокетливо подражая мюзик-холльной танцовщице, дирижирующей джазом.
Анна Николаевна уже улыбалась. А хор пел во весь голос:
День окончен — съемки нет.
Мы вернулись на обед.
Денег нет, на «запиши»
Лопаем от всей души.
Смеялись все: и Евгений Данилович, и Вадим, и Анна Николаевна, и киногруппа, и старухи возле курятников, вряд ли понявшие, о чем пелось.
Потом Анна Николаевна как ни в чем не бывало встала и захлопала в ладоши:
— Хватит, хватит, девочки! Нельзя столько времени тратить попусту. Давайте работать по-настоящему!
Над деревней Старый Куштиряк разлилась прекрасная, полная драматизма музыка «страданий» невесты пастуха. Лица у всех стали серьезными. Началась работа.
* * *
На пароходе во время обеда непрерывно обсуждались события дня то на русском, то на башкирском языках. И на том, и на другом одинаково часто слышались слова: «балет», «балетмейстер», «директор». Они были непереводимы на башкирский.
Анвер, сидящий за одним столом со мной, говоря по-башкирски, повторял еще одно слово, не нуждающееся в переводе: «комсомол». Вдруг он обернулся к своему соседу — крановщику Гоше.
— Скажи, пожалуйста, каким должен быть комсомолец в творческом коллективе?
— Обыкновенным, по уставу… — растерянно ответил краснощекий, как девушка, Гоша.
— А ты давно работаешь в киностудии?
— Скоро уже год.
— А почему не на завод пошел, а в студию?
— Ну, так… Интересно… Заинтересовался…
— А как, по-твоему, что такое искусство?
— Да ну… — смутился Гоша. — Для крановщика это неважно.
— Так что же тебе интересно в киностудии, когда ты считаешь, что знать о задачах искусства для тебя неважно…
— Не придирайтесь к нему, Анвер, — вступилась за Гошу его сестра, костюмерша Галя. Они были близнецами, но она всегда его опекала, как старшая. — Мы ведь не творческие работники.
— Ах так? А скажи: когда какой-нибудь машине на заводе или в колхозе грозит повреждение, должен ли комсомолец предотвратить это, если ему под силу?