— Ты порой жесток. — Высказала я вслух свою мысль, с тревогой вглядываясь в красивое дорогое мне лицо.
— Не порой. — Вздохнул он, откладывая дневник.
Когда обед был готов, а мое прошлое разложено по полочкам в соответствии с годами, то в квартире раздался звонок. Филипп щелкнул пальцами, входная дверь, похоже, открылась. Я фыркнула, покачав головой, и выглянула в коридор, все еще держа прихватками, кастрюлю с картошкой. Посреди прихожей, изумленно озираясь в поисках того, кто впустил ее, стояла мамаша, в промокшем пальто и шляпке. Папа затаскивал чемодан, пятясь спиной, как рак. От изумления у меня отвисла челюсть, кастрюля дернулась, но после щелчка пальцев, прозвучавшего почти над ухом, кажется, приросла к рукам. Филипп вышел из кухни, встав за моей спиной.
— Здравствуйте. — Вежливо поздоровался он.
Мамаша кивнула и покосилась на отца. Тот быстро нашелся, в грязных ботинках протопал к нам, поцеловал меня, горящую кумачом, в макушку и протянул руку парню:
— Константин.
— Филипп. — Отозвался тот, отвечая на рукопожатие.
— Вера. — Величественно кивнула мама.
Филипп подошел к мамаше и помог ей снять пальто, доведя родительницу с прилизанными после шляпы волосами до состояния самой счастливой тещи в мире. Все трое вели себя очень естественно и посемейному, мне показалось, что вокруг происходит комедия абсурда. Убравшись обратно на кухню, я со злостью попыталась поставить кастрюлю на плиту, но ручки вместе с прихватками буквально прилипли к пальцам. Из комнаты доносились голоса, чтото обсуждавшие.
— Филипп! — Позвала я.
— Что случилось? — Он не торопился мне на помощь.
— Кастрюля. — Только и крикнула я, как полная пюре посудина тут же шарахнулась на конфорку, расплескав мятый картофель по плите.
На этом ужине, похоже, только я чувствовала себя партизаном на вражеских редутах. Родители с энтузиазмом обсуждали поездку, и, казалось, парень искренне интересовался их психологическим бредом и анализом нелепых ситуаций с моим участием. Филипп легко притворялся обыкновенно парнем, хотя все равно в его словах и жестах проскальзывала взрослость не характерная возрасту. Только единственный раз он едва не прокололся, когда брал вилку — она неожиданно сама собой подлетела к его пальцам. К счастью, никто из родственничков не заметил секундного чуда.
— Может за знакомство? — Предложил, подмигнув парню, отец, уже хорошенько закусив поджаренной курочкой.
— Папа, — перебила его я, — Филипп за рулем.
— Ну, и отлично. — Папаша уже лез в полку за бутылкой с коньяком. — Хотя бы ктото из нашей семьи не боится садиться в автомобиль.