Оба нечаянных знакомых притихли, непроизвольно отшатываясь.
Антуан с обожанием разглядывал выразительные лица молодых людей через тонкие стеклышки очков.
— Ну… — Нахмурившись, я прикусила губу.
Имя брюнета начисто вышибло из головы. Помнилось, его звали по-глупому, как игрушечного пса в передаче «Спокойной ночи, малыши!», но на ум приходили только Хрюша и Каркуша. Ни то, ни другое на нормальное имя не тянуло.
Заминку исправил сам француз, протянув узкую ладонь с длинными пальцами, он представился:
— Антуан.
— Зак… Заккери. — Неохотно пробурчала первая жертва, отвечая на рукопожатие. Его рука, слишком долго сжимаемая нежными пальцами Антуана, напряглась.
— Мой брат Филипп. — Он буквально вырвал руку и поспешно сунул в карман джинсов.
Точно Филипп! Пса в передаче звали Филя. Бездомная дворняжка!
Я старалась не ухмыляться слишком явно, но ехидство побеждало. Пока Антуан не стал облизываться, пришлось лишить себя удовольствия дальше любоваться замешательством братьев и, подхватив француза под руку, утянуть его на площадку, где в медленном танце кружились многочисленные пары. Опустив голову, я тихо подсмеивалась себе под нос.
Неожиданно картинка повторилась: круглые носы туфелек, ноги, прикрытые изумрудным шелком, натянувшимся от ходьбы. Моя рука схватилась за платье ровно в ту же секунду, когда, несмотря на шум разговоров и громкую музыку, слух различил четкий резкий щелчок пальцами. Юбка все равно взметнулась вверх, но так, что только кокетливо приоткрыла взору кружевную резинку чулок в мелкую сеточку, словно от случайного сквозняка.
Я подавила в себе детское желание оглянуться и показать язык.
Глава 4
Обиды маленькие и большие
— Аида! — Заккери осторожно вытащил из рук зареванной мачехи коричневый пузырек с пахучей белладонной и рюмку, наполненную настойкой до краев. Аида, плохо соображавшая от навалившегося горя, всхлипнула и приложила к глазам белый сатиновый платок с вышитыми в уголке литерами.
Молодой человек чувствовал неловкость, глядя на опечаленную скорбящую женщину, закутанную в траурные одежды. Огромная пахнущая душистым перцем кухня с массивными шкафами для посуды, чугунными сковородками, висевшими над плитой, и большими закрытыми полками оставалась единственным спокойным тихим местом в доме. На похороны Луки Гнездо наводнили гости, званные и непрошенные.
— Ты же заснешь прямо за столом. — Ласково пожурил Заккери мачеху и обнял, стараясь успокоить. — Сколько ты уже выпила?
— Да всего пару капель. — Отмахнулась та, благодарно улыбаясь, и, отстранившись от пасынка, высморкалась. — Он приехал? — Устало спросила Аида, уже аккуратно вытирая тушь под глазами, глядя в начищенный до блеска серебряный поднос, стоявший в сушке.