Он — ведьмак огненного клана, грозный поляк Вражек, без которого церемонии погребения не получилось бы. Только его смертоносное пламя могло уничтожить тело и бренную душу Хозяина семьи. За странные ритуалы и собственные непонятные традиции, сильно отличавшиеся от общепринятых, ведьмовское общество не жаловало огненный клан, державшийся особняком. Ходили слухи, что все ведьмаки, принявшие силу огня, являлись оборотнями и умели превращаться в драконов.
— Приехал. — Кивнул Зак. — И уже пугает местное общество.
— Пойдем тогда. — Аида подтянулась, потом щелкнула пальцами, заставляя рюмку с каплями подлететь, плеснув коричневой жидкости на деревянную темную столешницу. Она быстро опрокинула в себя настойку и фыркнула от крепости.
— Идти-то сможешь? — Усмехнулся Заккери.
— Полегче, молодой человек, — мачеха строго погрозила пальцем, ее щеки уже раскраснелись, а зрачки сильно расширились от ядовитого лекарства, — я тебе все-таки мамашей прихожусь.
Подхватив пасынка под руку, Аида нацепила на лицо с легкой едва заметной сеточкой морщинок у покрасневших хмельных глаз вежливую гримасу.
Во всех комнатах переговаривались гости. Они накачивались вином и вдохновенно злословили об усопшем, друг друге и самой закрытой семье города. Гнездо показало себя во всей красе, сильно недовольное шумным сборищем и чужаками на своей территории. Оно запирало перед гостями двери, сворачивало трубочками многочисленные цветы, и специально открывало настежь окна, обязательно шарахнув какую-нибудь юную кокетку, сидевшую на диване, по макушке.
— Наш дом похож на ярмарку невест. — Недовольно проворчал Заккери, провожая мачеху через столовую в гостиную, где специально повесили портрет Луки и перевязали черной траурной лентой.
— Мальчик мой, — Аида рассеянным взглядом окинула присутствующих, — Гнездо — очень необычный дом, Вестичи — сильная семья, поэтому о нас ходят десятки сплетен, к тому же вас трое неженатых ведьмаков. Конечно, они собрались со всего города.
Рядом со взъерошенным растерянным Эмилем стоял седовласый старец в ярко-алом бархатном плаще, который он не пожелал снять, несмотря на страшную духоту. Гости, находившиеся в комнате, страшась присутствия сурового гостя, говорили подобострастным шепотом.
На краешке кресла застыла бледная и синюшная Полина. Девушка сидела, неестественно выпрямившись, словно проглотила кол. Бедняжка страдала от пагубной привычки энергетического вампиризма и после неудачной охоты в ресторане накануне вечером мучилась от похмелья и сильнейшего отравления. Всю ночь ее тошнило, а жалобные причитания слышались даже в дальних комнатах. Заккери ухмыльнулся, вспоминая отменный скандал и размазанную тушь под глазом девицы.