К деревеньке он ехал за Ольгой на приличном расстоянии – боялся потерять из вида, но не рисковал приближаться. Собственно, начала кинофильма под названием «Стрелка бандитской группировки» долго ждать не пришлось. Старенькая «Тойота», то и дело мелькающая всю дорогу то впереди то сзади, притормозила около машины Поливановой. Васечкин спешно сбавил скорость и спрятался за поворотом, благо зарослей кустарника навалом. Девушки, как он понял, уже ушли, оставалось дождаться их возвращения.
Водитель «Тойоты» повел себя странно, чем лишний раз убедил следователя в том, что жалеть о бессонной ночи не придется – он спрятал машину среди деревьев и сам скрылся за покосившимся рекламным щитом.
Покопавшись в памяти, следователь вспомнил – «Тойоту» он видел и ранее, например, утром, около дома, в котором проживала Поливанова. Странно это все, непонятно. Ну ничего – Васечкин разберется, будьте спокойны, разберется!
Наблюдая за разговором незнакомца и девушек, Борис Яковлевич нетерпеливо ерзал в кресле. Его большие уши практически начали шевелиться и вытягиваться вперед – о чем, о чем они там беседуют??? Но никакие звуки до Васечкина не долетали.
Соловьев велел Ольге сесть за руль, сам же с Ирочкой устроился на заднем сиденье.
– Надо ли напоминать вам, что я неплохо стреляю, особенно с такого близкого расстояния, – хохотнул он, тыкая дулом пистолета Ирочке в бок.
– Не надо, – спокойно ответила Ольга. «Только бы они нас все дождались, только бы дождались», – запрыгало в голове. И пусть даже Ларионов сто раз рассердил Егора Васильевича, тем лучше – когда он злой, он страшен!
Дверь радушно распахнула Таисия Аркадьевна, увидев еще одного гостя, она улыбнулась и сказала:
– У нас медовый торт, проходите, будьте любезны.
В квартире стояла тишина, что, с одной стороны, напрягало – вдруг все разъехались, а с другой подбадривало – пусть Соловьев расслабится, уберет палец с курка и вынет руку из кармана.
Ольга тоже отправила Таисии Аркадьевне теплую улыбку и сказала:
– Вот, заскочили ненадолго, соскучились.
– Как ненадолго?! – изумилась хозяйка, и, видимо, этот возглас долетел до слуха подвыпившего Егора Васильевича.
– Явились! – грозно воскликнул он и выплыл, точно баржа, из комнаты в коридор.
Лицо Соловьева дернулось. Оно дернулось еще два раза, когда в коридоре появились Уваров и Ларионов, тоже изрядно подвыпившие и довольные жизнью. Нервы Степана Матвеевича натянулись и зазвенели. К такому повороту событий он оказался не готов. Дернув руку из кармана, он нацелил дуло пистолета на Таисию Аркадьевну и визгливо крикнул: