Каштановые глаза! Я такого в жизни не видела, я дар речи потеряла просто, до чего же каштановые глаза!
– Давай в больницу, – отдал он команду, видя мой шок.
– Нет, – очнулась я, – домой.
– Где вы живете?
Я назвала адрес, и машина резко изменила направление.
Он опять протянул мне визитку:
– Возможно, это понадобится вам.
Мой взгляд опять упал на перстень. Не давал он мне покоя, и я спросила:
– А зачем вы его надели?
Он снял его и протянул мне:
– Возьмите на память.
– Мне такая память ни к чему, – сказала я, отказываясь от подобного подарка.
Машина остановилась, и я вылезла, сжимая в руках дорогую сердцу газету.
Я развернулась и пошла к подъезду.
– Ненормальная, – сказал мне вслед водитель.
– Необыкновенная, – блеснули каштановые глаза.
Поднявшись на свой этаж, я позвонила Сольке. Это был отличный повод помириться, но Сольки не было дома. Тогда я позвонила Альжбетте, но ее не было тоже. Я поплелась к своей двери и сунула руку в карман: надеюсь, что ключи я не потеряла.
Слава богу, ключи были на месте, с наслаждением я вытащила руку из кармана, и по ступенькам покатился перстень с черным полированным камнем.
Бок болел, но я не обращала на него внимания. Развернув газету, я стала изучать предложения о работе: скромно потупив взор, говорила «да», «о да», «и это да», «как скажете». Так полчаса я наслаждалась разделом «Руководители, управляющие». Океан по-прежнему был в опасности, но ни в одном объявлении это никого не беспокоило.
Я посмотрела в окно и увидела одинокого бомжа, собирающего бутылки. «Вот что ждет меня», – подумала я и закурила. В дверь постучали. Это Солька, потому что все нормальные люди пользуются звонком.
Я открыла дверь и смерила ее взглядом, который говорил: я тебе не рада, ты вчера мне нанесла серьезную обиду, которую я не забуду никогда, и буду передавать из поколения в поколение грязные рассказы о тебе.
Она на меня посмотрела взглядом: ну что, никчемное создание, небось, сыплешь угрозами про себя, ну-ну, только учти, что мои потомки дремать не будут, им тоже станет известно о том, какая ты противная и невыносимая.
– Я нашла тебе работу, – сказала Солька.
– Выщипывать пинцетом сорнячки в какой-нибудь гнилой оранжерее?
– Нет, будешь мерить температуру океану на разных широтах и, если твой океан приболел, пропишешь ему аспирин.
Я Сольку смерила взглядом, который обозначал: может, поблизости и нет океанов, но это вовсе не говорит о том, что можно жить спокойно, пока умирают мои океаны!