– Хорошо, хорошо! Не тараторь об одном и том же в сотый раз. Покажи, чего ты там настрочила… Ничего себе, целых две страницы убористым почерком! Да мне за месяц это не осилить, Флоренс!
Крошка Аннабель во время бурного разговора матери и дяди с увлечением трясла погремушкой и не проронила ни звука.
Дела взрослых беззаботного ребенка совершенно не занимали, куда интереснее было время от времени грызть пластмассового попугая и пытаться открутить ему голову, украшенную аппетитным малиновым хохолком.
– Она не поранится? – с опаской взглянул Бенджамин на племянницу. – Забери у нее этого дурацкого попугая! От грохота потрохов этой птицы уже голова идет кругом!
– О Боже! – вздохнула Флоренс. – Братец, тебе пора обзаводиться собственными детьми. Голова у него, у бедного, кругом идет… Посмотри на себя! Уже одиннадцать часов утра, а ты все еще как вареный. Уверена, женщины шарахаются от тебя, потому что ни о чем, кроме как о работе, ты не в состоянии с ними говорить. Да не зевай ты, когда я с тобой разговариваю!
– Никто не шарахается, наоборот, они вешаются мне на шею. А теперь сообрази, о чем можно беседовать с двумя-тремя женщинами, одновременно висящими на тебе? Об аневризме аорты? О резекции сердечного клапана? О вскрытии грудной клетки?.. Я говорю с женщинами о любви, они это приветствуют. Всю шею мне поцарапали, искусали, посмотри!
Бенджамин с готовностью оттянул ворот футболки, приглашая Флоренс изучить мифические царапины и укусы, покрывавшие его тело.
Увы, Флоренс это не убедило.
– Я всегда знала, что наше семейство Лонгсдейлов чуточку ненормальное! Таким же чудиком, как ты, был наш дед, и отец не отставал, а тетушка Милли, сестричка отца – типичная клиентка психиатра!.. С тобой нельзя говорить серьезно, Бенджамин, никогда не поймешь, ты шутишь или нет! Не морочь голову, эти жалкие полоски на шее и ключице – не укусы твоих поклонниц. Ты просто отлежал себе шею, лентяй и лежебока! Впрочем, на такой шее и десяток женщин удержится! Ну-ка, наклонись, подставь щеку, сестра поцелует тебя на прощание. Боже, какой ты колючий! Запомни, никогда не женишься, если будешь дрыхнуть в такое замечательное утро!
Флоренс поцеловала брата, подняла на руки дочь и крепко прижала к груди.
– Не скучай, маленькая! Мама скоро вернется, а вечером прилетит тетя Салли, которую ты так любишь! До свидания, родные! Бен, милый, надеюсь, проблем не будет?
– Не будет! – ответил брат с мрачной ухмылкой. – Не люблю слово «проблемы».
Бенджамин вновь уселся на ковер и попытался завладеть попугаем. Раздался громкий рев. Что только не предпринимала Флоренс, чтобы успокоить ребенка, но все было тщетно.