— Благодарю.
— Вот и замечательно. Надежда, организуй нам чайку!
Надежда выскользнула из соседней комнаты — полувоздушное существо по возрасту — внучка старичка-колобка. Или правнучка.
Чай, горячий и ароматный, был уже налит в фарфоровые чашечки, а чашечки поставлены на поднос, расписанный чудными цветами. Надежда поставила поднос на стол и, уходя, стрельнула в Иеро глазками. Не глазками — глазищами, бездонными, как само небо.
— Пустое, — успокоил его старичок. — Надежда не человек, не суккуб даже а так… функция.
Однако, поежился Иеро. Угораздит же.
— О тебе, друг мой, мне рассказал твой товарищ. Помнишь товарища-то?
— У меня много товарищей, — ответил Иеро.
— Как я тебе завидую, — вздохнул старичок, но печалился недолго. — Я о мастере С'Видлере, с которым вы наш Мир отстояли там, в Верхней Нави.
— А… — протянул Иеро.
— Горло болит? — участливо поинтересовался старичок.
— Нет, я так…
— Товарищами не растакивайся, советую наперед. С'Видлер уж хвалил тебя, хвалил. Открытая, мол, душа, и голова на плечах своя, а не чужая. Вот я и подумал, что, если тебя в гости пригласить, покалякать. Тем более, что мы с тобою два сапога на одну ногу.
— Простите?
— Оба, говорю, сидим по горло в… в рашиновой зоне. А между зонами, душа моя, есть особое родство, что и позволило устроить тоннель в субнави. Гора с горою не сходятся, а зона с зоной встретятся. Главное, никто ничего и не узнает, — он хихикнул и потер ручки. — Итак, душа моя, отдохнул ли ты?
— Вполне.
— Тогда не угодно ль выйти на улицу, глянуть на село? — он встал и приглашающе показал рукою.
— Отчего ж не глянуть, — Иеро поставил чашку на блюдечко и пошел вслед за старичком.
Снаружи было светло! Не как днем, нет, но свет, бивший от фонарей на высоких столбах, был виден, наверное, и за десять лье, до того яркий.
— Электрификация всей Камляски. Энергия термальная, все одно зря пропадает. Пусть посветит опществу-то, оно и полезно, лишний раз не споткнешься.
Фонари стояли вдоль улицы, ряда аккуратненьких домиков. Они и сами вышли из такого же, стены деревянные, крыши блестящие, оцинкованного железа. Тьфу, это ведь Навь, напомнил он себе. Думай о своем доме, как о дворце — дворец в Нави и выйдет.
Над поселением нависали горы — огромные, до неба, а вдали высилась совсем уж гигантская гора, огненная, полыхающая, по склонам которой текла огненная же река. Гора рокотала, да так, что земля содрогалась.
— Недурно, правда? Космическое зрелище. Здесь зарождается новый эпос — Люди из пламени или что-нибудь в этом роде. Ты стихов не пишешь?
— Нет, — соврать не соврал, а и правды не сказал. С тех пор, как он отправился с малым караваном в Но-Ом, стало не до писаний. А если придет на ум строфа-другая, так и запомнить можно.