— А дальше — ад? — показал на огненную гору Иеро.
— Если считать, что ад — это другие, то да, — туманно ответил старичок. Было видно, что он встревожен. — Не хочу показаться невежливым но нам пора поспешить.
Едва старичок вымолвил то, как отовсюду послышался топот. Топот легкий и частый, словно бежали дети, но лицо старичка побледнело донельзя. Только сейчас Иеро понял, что бравада и балагурство скрывали не злые намерения, а страх.
И тогда стало страшно и ему.
Старик поднял обе руки вверх. Мгновение — и меч возник из пустоты. С ножнами, перевязью.
Мне бы так, подумал Иеро.
— Научишься, потом, — старик передал ему оружие и повторил жест дважды. Себе мечи старик извлек особенные — небольшие, кривые. Двурукий — умеет сражаться двумя мечами одновременно.
Иеро закинул ножны за спину, проверил — удобно.
Теперь у них обоих было оружие — и не было врага.
Или…
Или им предстояло рубиться друг с другом?
— Попробуем все-таки пробиться, — старик внимательно прислушивался. Топот то приближался, то отдалялся. — Кобеасы сами по себе ничто, морок. Но кто-то их провел сюда, в Навь.
Они пошли по улице. Старик шел ловко, пружинным, молодым шагом. Иеро подумал, что на его глазах произошло превращение. Прежде был старичок, потешная, даже комическая фигура. Сейчас же рядом шел воин — старый, и оттого грозный. Плохой воин до старости не доживает.
Заветный домик был недалеко, здесь все было недалеко. Мало ли где топают ножки. Пусть их. А мы, не обращая внимания, пойдем себе по дорожке. Ты никого не видишь, и тебя никто не видит.
Если бы.
Из темного прохода между двумя добытыми домами качнулась тень. Странно, она никак не могла падать на асфальтовую дорогу, навстречу свету, это противоречило всем законам.
Законам Яви. А здесь — Навь.
Тень напоминала человеческую, но дать руку на отсечение, что в угольном провале прохода стоит именно человек, Иеро бы не согласился. Что руку, он бы не решился поставить даже волос.
Не волоса жалко — жизни. Он чувствовал опасность. Опасность смертельную, ледяную, мускулы стали каменеть под дыханием мороза. Сейчас он просто окоченеет. Ну уж нет! Сознание собственного страха разозлило и разогрело, кровь стремительно растеклась по всем жилам.
— А ты боец, — тихо сказал старик.
Иеро не ответил, да и что ответишь?
Тень тем временем стала гуще и глубже, но Иеро знал — она не страшна. То есть она, конечно, может поразить его, поразить смертельно, но он сделает все, чтобы победить. Человеку жизнь дана с тем условием, чтобы он защищал ее изо всех сил.
Словно горох из прорехи, высыпали наружу кобеасы. Низенькие, кругленькие, они не производили впечатление опасных. На одну ладонь посажу, другой прихлопну. Но кобеасы берут не силой — числом, как железная саранча.