Грегори засмеялся вновь.
– Если ты потрудился прочесть мой кодекс, то должен был знать, что большинство моих командиров считали меня гвоздем в заду. По их мнению, я своеволен и упрям, и я плюю на приказы, если ситуация этого требует. Короче, командующий звездой, по их мнению, я неуправляем и непредсказуем. – И словно подчеркивая эти слова, он покосился на воинов, вытаскивающих Конти из бара.
Цзэн кивнул, ероша свои торчащие темные волосы одной рукой.
– Это так, но они говорят также, что ты гений, как дело доходит до оценки положения, и вполне способен реагировать в соответствии с ситуацией. Число твоих побед лишь доказывает это. – Чего Констант Цзэн не стал упоминать, так это числа покалеченных Грегори вне боя, в драках вроде только что прерванной им. Грегори определенно станет еще тем подарком, но умело направленные в нужное русло, таланты определенно лишними не окажутся.
– И тебя не волнует, что я вольняга?
– До тех пор, пока тебя не волнует, что я вернорожденный.
Грегори широко улыбнулся.
– Волновало бы, если б ты задирал нос на этот счет. Но любой, кто может меня побить, заслуживает уважения, откуда б гены его не взялись. Короче, если вы меня берете, то я к вам присоединюсь.
– Хорошо, – заметил Цзэн, – считай себя воином восьмых кирасир.
– Ещё вопрос, командир, – Грегори вновь утер пот, и шумно вздохнул. – Как ты вообще меня нашел?
– Твой предыдущий командир сказал поискать бар, полный воинов, а в нем поискать вольнягу, либо затевающего драку, либо уже дерущегося. Другими словами, Грегори, это было лишь вопросом времени.
Вольняга Грегори широко улыбнулся:
– Да, мы точно сработаемся.
***
Казалось, напряжение так и висит в воздухе кабинета, в котором недвижимо сидело трое воинов клана. Первой из них была коренастая, коротко стриженная блондинка с мохоком на голове и старым ожогом под правым ухом. На ней была типичная форма Медведей, но что-то подозрительно смахивающее на новакошачью татуировку выглядывало из-под манжеты её комбинезона.
Вторым был темнокожий элементал, подавлявший остальных за счет одних лишь только размеров, и в то время как он и в обычных условиях вряд ли остался бы незамеченным, проседь в коротких баках привлекала к нему ещё большее внимание. Воины кланов редко дослуживали до сорока, возраста, в котором воин явно пребывал. После тридцати пяти большая часть отправлялась в соламу, последнее прибежище для старых, дряхлых и считающихся обузой для клана. Если везло, в соламе они отдавали жизни в каких-нибудь самоубийственных атаках, или находили какой другой способ искупления позора за то, что не погибли ранее и с честью на поле боя. Увидеть «старика» среди обычных воинов-Медведей было делом странным.