"Ну и пусть ты ненавидишь гвай ло [7], - напоминал он себе. — Дыши глубоко. Помни, что сказал Вигнесс, и просто стой у руля. Держи все под контролем".
Поэтому он разглядывал толстую золотую иллюстрированную книгу ("2000 лет иллюстрированных манускриптов"), прилепленную в раскрытом виде среди звездных карт и толстых серебристых рыбин, неторопливо плавающих за большим прозрачным куполом, когда воплем об убийстве взревел сигнал тревоги, а освещение стало красным. Треска за куполом теперь плавала словно в крови.
— Эйя, — пробормотал Кирпич, продолжая жевать бетель и инстинктивно касаясь ножа на поясе. — Какого черта? — Но треска не смогла ему ответить, и он взглянул на рыбин с отвращением.
Как и все члены экипажа "Восьмого шара" — за исключением Кибернеты, корабельного мозга, — он носил на одежде диск, изображающий черный шар из полузабытой земной игры. Диск объединял в себе дозиметр радиации и устройство связи с корабельной сетью. Кирпич постучал по нему и сказал:
— Говорит капитан. Пусть новость будет хорошей.
— Кирпич, — послышался в ответ спокойный голос его первого помощника — женщины, которую он знал только под именем Кинжал Меза, — Киб засекла объект на пересекающейся солнечной орбите.
На сей раз Кирпич перестал жевать:
— Пересекающейся?
— Достаточно близкой. Сейчас до него 280 тысяч миль. Мы разминемся с ним на 160 тысячах.
Кирпич выругался, теперь громче. До объекта уже оставалось меньше, чем от Луны до Земли.
— Неизвестный планетоид? — спросил он. — Или корабль?
— Ставки корабельного тотализатора склоняются к тому, что это корабль, сэр, — послышался угрюмый голос Кибернеты.
— Я хочу взглянуть, — решил Кирпич. — Собственными глазами.
Родившийся на Марсе, он отличался привлекательным, но обветренным лицом тех китайских тибетцев, что первыми вышли на поверхность Красной планеты без масок. Другими его особыми приметами были хриплый голос и темные защитные очки старого космического волка, чья щитовидка получила слишком много радиации, а глаза пострадали от сильных перегрузок.
— Мы так и подумали, что ты захочешь, — сообщила Киб.
Кирпич вздохнул и сплюнул в самозакрывающуюся чашку. Потом набрал код подъема. Люк под ним закрылся. Загудели моторы, серебристые рыбины метнулись прочь, включая и ту, что сорвалась с крючка.
Рыболовный пузырь служил еще и пузырем астронавигации, хотя в спецификации корабля его функции и значились в обратном порядке. Обитатели "Восьмого шара" — четыре свежеразмороженных после анабиоза человека, три оживленных после аналогичной процедуры инопланетянина и всегда бодрствующая Кибернета — находились внутри титановой сферы диаметром около тридцати пяти метров, в свою очередь заключенной в двойную оболочку из углеродистой стали. Пятиметровое пространство между оболочками заполняла холодная вода, имеющая немало применений: экран от космического излучения, рассеивание тепла, запасная активная масса для двигателя. Она даже годилась для питья. Однако Кирпича осенила новаторская идея, и он запустил в водяную оболочку тихоокеанскую треску, а пузырь, находящийся на поверхности внутренней сферы, снабдил удочкой с катушкой, и теперь внутренний конец удочки торчал чуть выше навигационных карт.