Рене взглянул на нее с легким сомнением, не зная, как она воспримет его слова:
— Но, Лорен, вас ведь не взяли прямо с улицы. Наши дети видели вас. В библиотеке. Вы им понравились.
— Меня? — ахнула Лорен. — Когда?
— Почти с полгода. Сначала вы приглянулись Кириллу, он пришел и рассказал про вас. Там перебывали почти все.
— А я-то думаю, почему многие лица мне кажутся знакомыми, — обескуражено сказала Лорен. — И что, этого было достаточно?
— Ну, были еще всякие анкетные и прочие заморочки, — уклончиво произнес Рене.
Лорен внимательно смотрела на него.
— Вы изучили мою биографию, родственников, прошлые места работы, личностные и интеллектуальные характеристики?..
— Да. Вы ведь не в обиде? — спросил Рене. — Вы же понимаете, мы не могли подпустить к нашим детям абы кого…
— Что опять возвращает меня к моему вопросу. Зачем вам был нужен человек? Обычный человек в такой… необычной школе?
Рене оперся обеими руками о парапет и посмотрел в небо.
— Нашим детям он нужен. Человек, который все о них знает, и все же продолжает любить их такими, какие они есть.
Он сказал это так отсутствующе, что Лорен задумалась, относится ли это только к детям.
— Это нам всем надо, — пробормотала она. — Но что случилось с воспитателем до фрекен Бок?
— Он… она умерла.
— О… Как?
Рене рыскнул взглядом по набережной, по дороге, по школе напротив.
— Может, поговорите об этом с Алексом?
— Я задала вопрос вам. Не хотите отвечать? Я… — она замолчала, и Рене быстро взглянул на нее. Лорен осторожно сползала с парапета.
— Не хотите же вы сказать, что кто-то из детей?..
— Вы помните, что я говорил вчера?
— Что многие даже не знают, что с ними происходило?
— Диана была очень неосторожна. Мы предупреждали ее. Она не… понимала.
Лорен неожиданно вспомнила, как разозлился Джордан, когда она взяла Кейси себе в постель.
— Мы не снимаем с себя вины, — напряженно говорил Рене. — Но столько времени все шло просто отлично. Дети ее обожали, она была педагогом от бога. Она даже присутствовала при… превращении. Необученный оборотень необязательно опасен, но когда он еще ребенок… Я прекрасно помню, что происходило со мной. Подростковый возраст — сам по себе уже настоящий ад, а когда к этому присоединяется еще и оборотничество… Я до сих пор уверен, что он не собирался убивать ее. Все произошло… само собой.
— Само собой! — воскликнула Лорен и осеклась, подумав о самом Рене — обмякшем в кресле, с окровавленной повязкой на голове. Тот, догадавшись, о чем она думает, слабо улыбнулся:
— Ну, не всегда все происходит так… драматично. Просто нам с детьми приходится искать взаимопонимания…