Бэрин выглядел удивленным и слегка растерянным. Сказал лишь:
— Прошу прощения, леди Инта, — чуть поклонившись, скользнул прочь.
Я сидела, опустив глаза, но чувствуя взгляд лорда Фэрлина.
— Леди, — повелительно сказал он. — Я хочу поговорить с вами.
Медля опереться на предложенную руку, я отозвалась как можно спокойнее:
— Так говорите.
— Не здесь же, — он мотнул головой. — Мне будут мешать эти воркующие голубки. У камина гораздо удобнее.
Бросив взгляд за его спину, я обнаружила, что кресла у камина уже пусты. Лорд ждал, не повиноваться хозяину замка было невозможно. Опершись о подлокотники, я тяжело поднялась. Пересекая огромное пространство, остро чувствовала свое унижение — он нарочно заставил меня ковылять у всех на виду! По сторонам я не глядела, страшась увидеть на лицах знакомое выражение недоумения, жалости или отвращения…
Сев в кресло у камина, я уставилась в огонь, чтобы не смотреть на ярко освещенное лицо лорда.
— Теперь, когда я избавил вас от общества надоедливого мальчишки, вы можете расслабиться.
Я подняла глаза: наглая, высокомерная усмешка, трепетала в углах его стиснутого рта, в тонких ноздрях, в приподнятой брови, плясала в зеленоватых глазах…
— Мне было приятно беседовать с лордом Бэрином, — уведомила я с холодной учтивостью.
— В отличие от беседы со мной! — тут же подхватил Фэрлин.
Я не собиралась отрицать очевидное. Мне всегда говорили, что для калеки я слишком своенравна.
— Ну же, леди Инта, скажите, что это не так! — настаивал он.
Я прямо взглянула в глаза, где метались пламя и тени.
— Вы знаете, что это так, лорд, — сказала ровно.
Он прикрыл веки, словно вслушиваясь в исчезнувший звук моего ответа. Взвешивая его. Принимая.
— И все же вам придется говорить со мной. Как ваша нога? — он поднял ресницы, разглядывая меня светящимися глазами. — Дорога нелегка даже для здоровых.
— Благодарю вас, — сказала я принужденно. — Уже гораздо лучше.
— Мне говорили, что нога разболелась не только из-за трудностей дороги. Мне сказали, что вас приходилось стреноживать на ночь, как норовистую лошадь. Что вы все время подбивали девушек на побег и однажды сумели это сделать еще с тремя… После этого вас и начали связывать… Это — так?
Я молчала, глядя на сцепленные руки. Костяшки пальцев побелели. Глупо было надеяться, что он ничего не узнает… Одно дело пожалеть беспомощную калеку, другое — оставить в замке непокорную бунтовщицу.
— Вы и в мой замок прибыли с той же целью?
Вымученно улыбнувшись, я качнула головой:
— Я не найду обратной дороги, мы просто погибнем…
— Зачем вы проделывали все это?