— Ну почему, Русана, пусть немножко поживет у нас, я буду за ним смотреть и…
— Нет-нет, и не упрашивай, — отрезала та, кого называли Русаной. — В прошлый раз ты так же говорила, обещала за ним ухаживать, убираться, а в итоге все пришлось делать мне, и в конце концов он все равно объелся червями и сдох. Только добро переводишь. Поплыли.
Все это время в душе царевича за доминирующую позицию боролись ужас и изумление. И теперь, пока они все еще были заняты, мутузя друг друга, на первый план, откуда ни возьмись, выскользнул здравый смысл и в немногих словах обрисовал Ивану его ближайшее будущее. В соответствии с продолжительностью будущего, многих слов ему просто не понадобилось.
И Иван решил вмешаться.
— Кхм. Извините, пожалуйста. Я не ем червей.
Он почувствовал, как обе головы повернулись к нему, как будто не ожидая, что он вообще может говорить.
— Тебя никто не собирается заставлять их ЕСТЬ, — с неприязнью произнесла одна из них, по голосу — Русана. — Мы собираемся тебя ими ФАРШИРОВАТЬ.
— Ой, Русана, смотри — говорящий человек! А я думала, они только кричать умеют. Наверно, нам какой-нибудь особенный достался.
— И не уговаривай, — упрямо мотнула головой Русана.
— Да нет, я и не думаю, — слишком поспешно ответила Милана. И тут же добавила: — Ну тогда пусть он еще немножко поговорит, мы все равно никуда не спешим, а второй такой когда еще попадется, — и мягко погладила его по голове.
— А завтрак?
— Подумаешь — на пять минут попозже. Ничего страшного. Говори еще, человечек. Ты ведь умеешь говорить?
Иван понял, что это его единственный шанс предпринять что-то, и другого шанса просто не будет, но он не знал, что ему делать. После того, как он лишился своего единственного оружия — топора — действовать так, как королевич Елисей на странице девяносто восемь, стало невозможно. Да и, откровенно говоря, в глубине своей раздираемой самыми различными эмоциями души Ивану казалось, что у него все равно ничего бы не вышло, даже если топор оставался бы при нем: в «Приключениях лукоморских витязей» почему-то ничего не было сказано, что обычная русалка может одной рукой мертвой хваткой удерживать человека, небрежно жестикулируя при этом другой во время разговора. «Потяни время», — успел шепнуть ему Здравый Смысл, уворачиваясь от пинка Отчаяния.
— Умею, — признался царевич. — Вообще-то, люди все говорят. Наверно, у вас просто не было возможности с нами пообщаться. А ведь люди, наоборот, считают, что русалки умеют только петь. И то только когда… Это… Ну…
— Охотятся, — радостно подсказала Милана.