Он прошел за ней в курительную. Они включили радио, чтобы послушать новости с фронта, которые в те, теперь уже забытые дни состояли в основном из заверений французов, что новостей нет. Они прослушали сводку, потом Мандрэг выключил радио, нагнулся и поцеловал Клорис.
— Ого! — проговорила она. — Вы времени не теряете.
— Вы любите Николаса Комплайна?
— Я могла бы ответить: «Какое вам до этого дело?»
— Абстрактное любопытство.
— Но оно сопровождается конкретными действиями.
— Когда я вас увидел, мне показалось, что вы такая простушка.
Клорис опустилась на колени на коврик перед камином и помешала кочергой поленья.
— В вашем понимании я такая и есть, — сказала она. — Я достаточно сообразительна, но никаких особых талантов во мне нет. Просто я могу пустить пыль в глаза, но если бы вы узнали меня поближе, ваш интерес ко мне совсем бы пропал.
Она ему улыбнулась. Мандрэг почувствовал, как у него пересохло во рту, и, в полной панике, услышал собственный голос, изменившийся от волнения и выговаривающий фразу:
— Мое настоящее имя, — говорил Мандрэг, — Стэнли Глупинг.
— О господи, правда? — сказала Клорис. Он был уверен, что придя в себя, она чуть не рассмеялась.
— Стэнли Глупинг, — повторил он, произнося эти презренные слова так, будто каждое из них было непристойностью.
— Это, должно быть, довольно неприятно. Но ведь вы поменяли имя.
— Я никогда никому об этом не говорил. А то, что сказал вам, можете считать своего рода комплиментом.
— Спасибо. Но все равно, многие, должно быть, знают.
— Нет. Со всеми своими друзьями я познакомился уже после перемены. Вчера за обедом я ужасно испугался.
Клорис быстро взглянула на него:
— А знаете, я помню. Я заметила. Вы просто на какое-то мгновение потеряли голову. Это было, когда Николас сказал что-то о…
— Что я перестал быть глупеньким.
— Господи! — сказала Клорис.
— Ну, давайте смейтесь. Это безумно смешно, правда?
— Да, это довольно смешно, — согласилась Клорис. — Но вы в этом ничего забавного не находите. Я не совсем понимаю почему. Бывают имена и посмешнее.
— Я объясню почему. Я не могу отделаться от этого имени, потому что оно возникло из ниоткуда. Если бы мы вели свой род от Глупингов из графства Глупцов или были в родстве с Глупингами, торгующими мебельной политурой, это я бы еще пережил. Но из ниоткуда… И я просто жалкий сноб. Даже сейчас я прихожу в ужас от того, что проговорился. А ведь мой настоящий и непростительный порок в том, что я стыжусь.
— Вы просто человек начала века, типичный декадент, даже расплываетесь как-то. Вы боитесь быть снобом? Хорошо. Но ведь все в какой-то мере снобы.