Но и драконы-философы, и драконы-путешественники — все, как один, вегетарианцы. Травку любят, листья, могут морковку пожевать, от бета-каротина их чешуйки хорошо блестят. Идея убийства разумного существа драконам чужда, хотя в плане самообороны могут от иного королевства камня на камне не оставить, так это люди сами виноваты — не надо было нарываться. Именно драконы изобрели «пацифизм», правда, он только у них и прижился, да и то только потому, что им недосуг друг с другом воевать, когда еще столько философских концепций заслуживают детального исследования. Так что бояться, а уж тем более ненавидеть драконов смысла нет — вот только беда в том, что и среди них встречаются выродки. Отбросы, так сказать, драконьего общества — казнить своих у драконов не принято, вот и изгоняют эти отбросы со своего острова. А тем что остается делать? Воевать с сородичами бессмысленно, пацифизм пацифизмом, но, если надо, не посмотрят, что сородич, разорвут на кусочки. Вот и летят к нам, людям, перенимают наши обычаи, и вот тут берегись… Умен и могуч, как дракон, беспощаден, как человек, — от такой взрывной смеси нет спасения.
Одно хорошо: если слухи не врут, то во всем мире сейчас только два дракона-изгнанника живут. Один старый-старый, аж седой от старости, где-то на крайнем севере, в горах, совсем одичал, дряхлым стал, слепым, только на горных козлов и охотится, а все блестящее, как сорока, к себе в пещеру тянет. Его бы герои давно убили, да местные не дают — главная туристическая достопримечательность той местности, каждый уважающий себя турист обязательно из его пещеры какое-нибудь золотишко на память утащит. В прошлом, говорят, грозный был, по всему миру шатался, своим огнем крепости жарил, а сейчас этим почтенным пенсионером драконьего дела даже детей малых не напугать.
Зато второй — наш, родимый, за которым я по воле отца и отправился. Этот молодой, полный сил, ему еще и века не стукнуло, самое начало драконьей молодости, когда бурлят гормоны и весь мир кажется враждебным. Возраст бунтарей — вот он и попробовал поднять бунт, сначала у себя на острове, а когда изгнали — у нас. Против чего, и сам не знает, да со временем совсем с катушек съехал, одичал, полюбилась ему человечина, вот и стал наводить страх и ужас на все восточные земли. Простой люд из дома выйти боится, дракону все едино, старик перед ним, ребенок, женщина или воин в расцвете сил и мифриловой броне, — сожрет не подавится.
А земли там хоть иной власти, кроме собственной, не знают, да формально, волею картографов к нашему королевству приписаны. В смысле отцовскому. И отвечает за них, формально конечно, тоже он. Зомби против дракона жалко пускать, такой ценный материал переводить, на каждого столько времени и сил угрохано, а сын — самое оно. Как зачал, так в воспитании моем отец больше и не участвовал, рос я себе как трава придорожная. Так почему бы не совместить приятное с полезным, от лишнего наследника избавиться, а заодно и от рекламировать себя в глазах мирового сообщества — заботливый отец народа, который ради всеобщего блага родного сына в жертву принес.