Еще немножко. Еще несколько дней, и Эсмеральда может упокоиться навсегда.
— С нашей последней встречи меня преследовали видения, — торжественно заговорила она, усевшись на оттоманку, с которой встал лорд Варкур.
— Они имеют отношение к тому делу, которое привело вас сюда? — осведомилась леди Гамильтон. Потом, внезапно ослабев, добавила: — Или они касаются Гарри?
Эм понизила голос:
— Они касаются Гарри напрямую, потому что он впервые заговорил со мной своим собственным голосом.
Леди Гамильтон побледнела.
— Это не может быть отзвуком того, что вам посылают другие, или просто его обликом в ином мире?
— Нет, я слышала именно его голос. — Она хотела сказать — я уверена в том, что его взгляд встретился с моим взглядом, и на лице его не было ни тика, ни гримас. Вместо этого она сказала: — Он был таким, каким ему полагается быть. Он упивается платонической чистотой и божественной математикой цифр иного мира — она не просто проявление некоей идеи, как здесь, но собственно вещь.
Лицо леди Гамильтон стало мягче.
— Это мой Гарри.
Эм снова сглотнула, чтобы избавиться от спазм в горле.
— Я знаю. Он же знает, что вы теперь будете слушать.
— Разумеется, — сказала леди Гамильтон, устремив на Эм нетерпеливый взгляд.
— Он знает, кого вы все эти годы считали убийцей. И он говорит, что вы ошибались, ужасно ошибались и напрасно ожесточили свое сердце по отношению к тому человеку, который должен быть вам ближе всех, — продолжала Эм.
Леди Гамильтон выглядела потрясенной.
— Он не… он не хочет сказать…
Эм покачала головой:
— Он не решился сказать мне, о ком речь. Он не хочет больше порочить этого человека.
Графиня оглянулась с диким видом:
— Вы его видите? Он здесь?
Эм закрыла глаза, чтобы не смотреть на эту отчаявшуюся женщину. Ложь развеялась перед потребностью леди Гамильтон поверить.
— Он всегда с вами, — сказала Эм, — в вашем сердце, в вашей памяти. Вы можете не ощущать его, не чувствовать его присутствия — как я уже говорила вам о духах из иного мира, но существует связь, созданная любовью, и она равнодушна к ощущениям индивидуума.
— О Гарри… — дрожащим голосом произнесла графиня.
Эм с усилием открыла глаза.
— Гарри не хочет назвать имя, но я все же улавливаю его смысл. Он выглядит как лорд Варкур, только старше, суровее: Мне кажется, это должен быть… милорд, ваш супруг: — Она вложила удивление в это сообщение.
Леди Гамильтон застонала и кивнула.
— Теперь я вижу Гарри в последний день его жизни. Лошадь его заартачилась, пересекая реку, забрызгала его водой, и он повернул к дому. Его брат Томас рассердился, очень рассердился. Они поспорили, и Томас ударил его хлыстом, и кончик хлыста попал Гарри по лицу. Потом Томас уехал следом за остальными, а Гарри завопил, позволил своей лошади убежать и вскарабкался на перелаз, подальше от мокрой земли.