— Вы что, не собираетесь спросить, что я имею в виду? — Он провел двумя пальцами по ее губам. — Оближите их. Я уверен, что вы знаете, как это делается. Покажите мне, как вы развращали неопытных юнцов.
Зеленые искры зажглись в глубине ее глаз.
— Ваших шпионов.
— Конечно. Вы так умело пользуетесь вашим языком, что это одурачило меня на какое-то время. Я слышал, что вы ставили мужчин на колени. Как бы то ни было, этот трюк сослужил вам хорошую службу.
— То, что вы слышали, преувеличение, — сказала она, но глаза ее осторожно, с острым самосознанием передвинулись с его лица на его руку. Она высунула розовый кончик языка и принялась осторожно облизывать его пальцы с видом полной сосредоточенности, — облизывать каждый палец, от начала до конца, раздвигая их. Понимала ли она, что это значит для мужчины? Похоть обожгла его. Больше он не мог ждать. Глаза ее были полузакрыты, и Томас почувствовал, что против воли почти позволил себя загипнотизировать. Вдруг она принялась втягивать его пальцы в рот, сосать их, скользить по ним языком, то охлаждая их своим дыханием, то снова втягивая в мягкий жар.
Наконец он откинулся назад, испустив долгий прерывистый вздох. Она натянула узы, привязывающие ее к кровати.
— Это лучшее, что я могу сделать без помощи рук, — сказала она, глядя на него из-под полуопущенных век.
— Этого достаточно. — Он едва удержался от ругательства.
— И это было… еще одно увлажнение? — спросила она таким тихим и нежным голосом, что он походил скорее на шепот.
— Да. О да.
Он провел пальцами по всему ее телу по направлению к бедрам, которые при его прикосновении расслабились. Кожа у нее была все еще прохладная, но между бедер просто пылала и была влажной от масла, которым он облил ее накануне. Пытка, которую он устроил ей, превращалась в пытку для него.
— Вот для чего нужно увлажнение. — И его пальцы скользнули в эти горячие ножны.
Она дернулась, выдохнула с шипением воздух, застонала, потом громче. Наконец сжала челюсти, чтобы заглушить стон. Ее крайняя чувственность подстегнула его.
— Вы будете у меня кричать, — пообещал он и продолжал ласкать ее пальцами. Она дышала все более и более отрывисто, ее бедра двигались в такт его ударов, а он внимательно смотрел на нее. Она задыхалась, корчилась и металась на белой простыне, ее невидящие глаза смотрели в потолок. Это было невероятно. Она была невероятна, она была не похожа ни на одну из известных ему женщин. Она изо всех сил боролась со своим телом, и само это сопротивление доводило ее до исступления. Сейчас она принадлежала ему, в его власти был каждый судорожный вздох, каждый жалобный стон. Но часть его сознания боялась, что обладание ею грозит ему потерей самого себя.