— Павла Семеновича? — как бы уточняя, переспросил, тоже перейдя на полушепот.
— Его, его — закивал я и расплылся в улыбке, поняв, что мы, как говорят в высших кругах, пришли к консенсусу.
* * *
Мое пробуждение было весьма и весьма болезненным. Я поначалу даже не врубился, где собственно нахожусь. Только поднапрягшись, вспомнил, что я в палатке Геринга, на его собственной кровати.
Нога в районе лодыжки припухла и молила об отдыхе. Да и все остальные части тела взывали, пробовали достучаться к моему здравому рассудку. Но я понимал, что лучше пресечь это в зародыше. Дотянулся до тумбочки у кровати и нащупал таблетки, оставленные заботливой медсестрой, которая, к тому же, немного поколдовала над моими болячками. Второго укола у меня не было, да и нельзя. Привыкнуть можно.
— За неимением барышни поимеем горничную — отправил в рот парочку кругляков. — Б-р-р-р-р, гадость — я поспешил запить лекарство водой. А потом силой соскреб себя с кровати. Вовремя. Полог отклонился и вошел сам хозяин.
— Выспался? — поинтересовался он. И столько радушного участия было в его голосе, что мне аж всплакнуть захотелось, прислонившись к его плечу. — Никифоров! — интонации резко, без предупреждения, поменялась на командные. Я вздрогнул, и чары тут же рассеялись. В дверях объявился, судя по всему, ординарец сего господина.
— Накормить — указал на меня и халдей тут же, пулей вылетел за двери. Начальник обождал, пока тот скроется из глаз, и спросил — Ты куда дальше? А то у меня дел невпроворот, так что на тебя больше времени не будет. Вон Никифоров сквозь заставы проведет, а дальше сам. Обратной дорогой пойдешь?
— Нет — я вспомнил тварей и энергично затряс головой. — Я на Баррикадную.
— Как скажешь — он поднялся. — Спасибо тебе, Обходчик — сказал уже на выходе. — Хорошее ты дело сделал.
— Я ж ему не назывался — первое, что пришло мне в голову. — Доверяй, но проверяй — усмехнулся своим мыслям. — Недаром тебя Герингом кличут — в двери влетел запыхавшийся адъютант, неся солдатский казанок, из которого валил густой, вкусно пахнущий пар. Я чуть было собственной слюной не подавился, вобрав в себя этот фимиам.
А еще через час мы миновали последнюю заставу и Никифоров, отдав мне честь, видать, принял меня за сверхсекретного разведчика, развернулся и ушел по направлению к своим.
Я даже, наконец-то позволил себе расслабиться, но темпа сбавлять не стал. Мне хотелось поскорее как можно дальше удалиться от нацистов.
— Стоять! — окрик не предвещал ничего хорошего, и моя рука автоматически полезла под жилетку. — Руки! — голос не дал мне закончить процедуру и достать пистолет. — Держи так, чтобы я их видел — скомандовал кто-то и я поднял обе руки вверх. — Что забздел? — поинтересовались сзади и громко заржали. И именно это конское ржание показалось мне очень и очень знакомым.