— Спасибо тебе — я пришел в себя, оттого что кто-то размашисто трясет мою руку. Это был высоченный, я, при росте метр семьдесят пять, рядом с ним почувствовал себя пигмеем, мужик, косая сажень в плечах. В нем чувствовался такой потенциал, такая сила перла, как говорят из всех щелей, что это передавалось даже окружающим. Мне сразу подумалось, что с таким напарником и сам черт, пожалуй, не страшен.
— Да ладно — я потер ладонь, которая от его пожатия почти что отмерла.
— Ты расскажи, расскажи, как ты всех через вокзал вывел — рядом опять нарисовался Рыжий.
— Вот сам и рассказывай — я почему-то разозлился на хохмача. Наверное, оттого, что он внес с собой совсем другие, ненужные мне в этот момент нотки.
— Короче, слушайте… — Рыжему моя злость была до одного места. Он, взяв узды повествователя в свои руки, сразу же заходился описывать наши геройские приключения.
Я, с облегчением отметив, что все внимание теперь не на мне, немедля отошел в сторону. Слышать еще раз о пережитом не хотелось. У меня были мысли поважнее. А именно, мне вдруг пришла в голову идея, что, а ну его в баню этого самого Малого, со всей его братвой. Наблюдая за парнями, которые, бросив все свои дела, понеслись помогать совершенно чужим людям, мне до жути захотелось присоединиться к ним. Стать частью именно этой жизни. Такой вот бескорыстной, воистину ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ.
Рюкзак за спиной внезапно заделался таким тяжелым, будто туда кто кирпичи напихал. А его содержимое немилосердно жгло мне плечи. Я с отвращением сбросил его на пол и пнул, что есть силы, ногой. Не помогло. И тогда, вымещая все, что наболело, я заходился пинать, топтать, втирать в пол, ни в чем не повинную вещь.
Пять минут такой вот терапии и, вконец обессилив, я бухнулся на пол. А с облегчением пришло и отрезвление, понимание того, что я только что наделал.
— Идиот! — я глянул в сторону рюкзака. Весь вид его говорил о том, что поклаже конец. Подтянул к себе и осторожно, затаив дыхание, раскрыл. — Придурок! — пакета больше не существовало, а его содержимое, превратившись в пыль, теперь большей частью было втерто в саму ткань. — Мне капец — подытожил, и мурашки стройными рядами зашагали по спине вниз.
А вы б не испугались, когда бы поняли, что вам осталось жить самую малость? Понимаете, метро это же, как подводная лодка. А, как известно, с подводной лодки, когда она погружена в морские глубины, выхода нет. И рано или поздно, ваши пути с кем-нибудь из жителей этой самой лодки обязательно пересекутся. И то, что бандиты так просто мне этого не подарят, я знал на все сто процентов. А значит будут искать, подсылая своих людей, пока не найдут. Уж такие они упертые. А то, как же иначе. Если б они таковыми не были — разве б их хоть кто-нибудь боялся. Конечно же нет.