После окончания летней сессии компания из десяти человек отправилась на дачу к Демидовой. Родители ее в это время находились за границей. Михеев и Герасимов были в числе приглашенных, однако Герасимов не поехал. Он простудился и лежал дома с высокой температурой.
Поселок был старый, вневедомственный. Дача досталась родителям Демидовой по наследству.
Вечером, часов в одиннадцать, три девочки и три мальчика, в том числе Демидова и Михеев, отправились купаться на озеро. Оно находилось в трех километрах от дачи, по другую сторону железной дороги.
Маша и Юра обогнали остальных, о чем они говорили по пути, никто не слышал. Когда пришли, Михеев заявил, что собирается переплыть озеро и вернуться обратно, разделся и бросился в воду. Ширина озера была около восьмисот метров. На противоположном берегу росли какие-то особенные лилии, он пообещал сорвать одну и принести Маше. Вместе с ним прыгнули в воду еще двое, мальчик и девочка. Остальные трое, в том числе Маша, остались сидеть на берегу.
Ночь была ясная, лунная и очень теплая.
Когда Михеев доплыл до середины, Маша заявила, что замерзла, хочет спать и отправляется назад, на дачу. Ее уговаривали подождать, но она ушла.
Михеев доплыл до противоположного берега, вернулся, держа во рту стебель огромного белого цветка. Узнав, что Маша ушла, выбросил лилию, оделся и побежал за ней. Обнаружив, что на дачу она не приходила, он отправился ее искать, перед этим выпив залпом стакан водки и не закусив. Свидетели утверждали что он находился в возбужденном состоянии и повторял: найду и убью, придушу своими руками, не могу больше!
Примерно к часу ночи с озера вернулись остальные, решили не ждать Машу и Михеева, все проголодались, а эти двое пусть себе выясняют отношения.
В половине третьего Михеев влетел в дом с криком: «Надо «скорую»! Машка!» На даче был телефон. Ничего никому не объясняя, Михеев долго крутил диск и не мог понять, что звонить надо через восьмерку. Все присутствующие увидели, что его руки, лицо и рубашка в крови. Кто-то догадался правильно набрать номер. Трубка оставалась у Михеева. Он сказал: «Приезжайте срочно! Человек умирает!», назвал адрес дачи, потом свою фамилию. Диспетчер стала задавать ему вопросы, в ответ он крикнул:
«Некогда, мать вашу! Она лежит на стройке!», затем швырнул трубку и вылетел вон.
Кто-то последовал за ним, кто-то остался, чтобы дождаться «скорую».
В километре от дачного поселка, в березовой роще, строился дом отдыха. Через рощу проходил короткий путь от станции до поселка, и забор постоянно ломали. Стройка была чем-то вроде проходного двора. Ее пересекала безопасная, освещенная прожектором тропинка, которую протоптали дачники, не желавшие делать крюк.