«Для сыщика, — подумал Найджел, — инспектор, похоже, туговато соображает».
Аллейн продолжал:
— Итак, вы вышли на площадку, наткнулись на сэра Хьюберта и сразу выпалили условную фразу? А вы, сэр Хьюберт, подумали, что он дурачится?
— Да, конечно. Сигнал ведь был уже дан. Собственно говоря, я подумал… я решил, что это Рэнкин. Не знаю почему.
— Мистер Уайлд, — сказал Аллейн, — позвольте совершенно стандартный вопрос: когда вы в последний раз видели мистера Рэнкина?
— Я разговаривал с ним в холле перед тем, как идти переодеваться. Мы были последними, кто еще не ушел наверх. Чарлз заметил, что если один из нас окажется «убийцей», ему не стоит выбирать жертвой другого, поскольку все знают, что мы оставались там наедине.
— Да, верно. А когда вы пошли наверх переодеваться, мистер Рэнкин все еще был в холле?
— Да.
— Кто-нибудь видел вас вместе?
Уайлд немного подумал.
— Да, — сказал он, — я помню, как Мэри, малютка-служанка, прошла в прихожую, чтобы запереть входную дверь. Когда я пошел наверх, она все еще возилась в холле — кажется, прибиралась, — и я спросил ее, который час и точно ли идут часы в холле. Она сказала: «Да, сейчас ровно без десяти восемь», а я крикнул: «О Господи, мы опоздаем!» или что-то в этом роде и побежал наверх.
— Итак, можно предположить, что мистер Рэнкин оставался в холле один с момента чуть позже семи пятидесяти и до без пяти минут восемь, когда он был убит. Примерно четыре минуты. Благодарю вас, мистер Уайлд.
Аллейн сделал короткую запись в блокноте и оглядел сидящих за столом.
— Может быть, кто-нибудь еще хочет задать вопрос? — спросил он. — Могу вас заверить, что буду это искренне приветствовать.
Последовало недолгое молчание, неожиданно нарушенное миссис Уайлд. Она наклонилась над столом, глядя на мужа с удивительно официальным выражением.
— Я бы хотела спросить, — быстро сказала она, — о чем вы с Чарлзом говорили, пока были наедине?
Впервые Артур Уайлд заколебался.
— Не думаю, — мягко возразил он, — чтобы мы говорили о чем-нибудь, имеющем отношение к предмету обсуждения.
— Тем не менее, — внезапно пробасил Токарев, — вопрос задан.
— Ну… — в голосе Уайлда послышалось слабая ирония, — ну, мы говорили о вас, доктор Токарев.
— В самом деле? И что же?
— Рэнкин возмущался вашим комментарием относительно его права собственности на кинжал. Он… он чувствовал, что это как-то задевает его самолюбие.
Доктор Янг неожиданно издал свой горловой звук — «кгхм», — и Аллейн улыбнулся.
— Что вы скажете об этом? — спросил он.
Артур Уайлд взъерошил волосы.
— Я уговаривал его не быть ослом, — сказал он. — Чарлз всегда был довольно обидчив — такой уж у него характер. Я пытался объяснить ему, что кинжал, связанный, как считает доктор Токарев, с тайными ритуалами «братства», должен, естественно, иметь гораздо большую значимость для русского, чем для англичанина. Он скоро преодолел приступ раздражения и сказал, что вполне согласен с моей точкой зрения. Затем мы немножко пошутили насчет игры в убийство, и я покинул его.