Он не встречался с этим журналистом уже десять лет. Проходимец немало поиздевался над ним, когда писал статью о молодых руководителях предприятий, которые организовывали стажировки для самых активных сотрудников. В 1990-е годы это было модно. Наивный, он попал в ловушку, устроенную писакой, который опубликовал фотографию, где он был заснят в спецовке и берете среди своего «войска», и привел в статье любимые в его «боевых цехах» ругательства. После опубликования статьи его стали называть доморощенным диктатором, а его служащие, друзья по Движению предпринимателей Франции и даже жена начали подтрунивать над ним. Он впал в депрессию, и ему пришлось лечиться целых шесть месяцев.
Тогда впервые он ощутил всепоглощающую ненависть и непреодолимое желание убить кого-нибудь. Во время психотерапевтического сеанса врач объяснил ему, что желание совершить убийство было нормальным, в отличие от самого действия.
Так что же, теперь он, перейдя к действиям, обрел уверенность в себе? Собственно говоря, это убийство не вписывалось в логику его поисков. Просто оно доставляло ему дополнительное удовольствие. Небольшая месть, похожая на баловство.
Он услышал шаги, гулко раздававшиеся на пустынной улице.
«Опоздал всего на две минуты, — подумал он. — Великолепно!»
Он держал кинжал с тонким, остро заточенным на шлифовальном камне лезвием на уровне бедра.
Шаги раздавались все ближе и ближе. Кровь, словно метроном, стучала в висках с такой силой, что причиняла ему боль.
Журналист, шедший тяжелой походкой, приближался. Лет пятидесяти, с густыми волосами и лицом, выражавшим крайнюю степень самодовольства.
Убийца возник перед журналистом словно из-под земли и посмотрел на него исступленным взглядом. От удивления журналист выругался. Не дав ему времени закончить, убийца вонзил кинжал в живот мужчины. Брат по крови закрыл глаза, едва клинок соприкоснулся с плотью жертвы, чтобы насладиться моментом, когда металл начнет разрывать кожу, впиваясь во внутренности.
Журналист, размахивая руками, начал оседать, как при замедленной съемке. Страдание, отразившееся на его лице, вызвало у его палача бурную радость. Широко раскрыв глаза, журналист схватил убийцу за брюки, словно цепляясь за спасательный круг.
— Кто… кто вы… я…
Убийца не стал отталкивать журналиста. Такое положение лишь усиливало унижение его жертвы.
— Ты не узнаешь меня, — прошептал человек с кинжалом. — А ведь ты всегда был частью моей жизни. Скажи, доверчивостью скольких наивных простаков ты воспользовался?
Теперь журналист стоял на коленях. У него не было сил подняться. Члены слабели по мере того, как из них уходила жизнь. Смутный проблеск сознания напомнил ему, кем был этот тип, пронзивший его кинжалом. «Абсурд», — всплыло у него в мозгу, когда он вспомнил человека, сфотографированного в костюме Рэмбо несколько лет назад.