Путь пешком до виноградника дамы Пернель занимал один час. Крестьяне называли эти земли, плавно спускавшиеся к Сене, Марсовым полем. Монах, живший отшельником в одном из заброшенных карьеров, рассказывал, что во времена римского владычества здесь устраивались ритуальные сражения в честь бога войны. Название сохранилось доныне. Однако мифология Фламеля не интересовала. Для него важнее была уединенность этих мест.
Он осторожно осмотрелся, прежде чем спуститься под землю. Виноградник был пустынным, а небо — бледно-голубым. Настоящее зимнее небо. Стая ворон пометила горизонт черными точками прямо над тонким столбиком дыма, поднимавшегося из дома за рекой.
Никола перекрестился. Он не был суеверным человеком, но сегодня он истолковывал все, что поражало его взор… Он забеспокоился, увидев черную стаю ворон в тот момент, когда открывал дверь подвала. Пытаясь успокоиться, он вытащил из кармана маленький полотняный мешочек, заскрипевший под его пальцами. Прежде чем повернуть ключ, он сделал глубокий вздох, чтобы сердце перестало так сильно биться. Он тщательно взвесил порошок предначертания, который ему дала Флора: его хватало, чтобы изготовить одну порцию золота. Одну-единственную.
Разумеется, если ему удастся добиться превращения, проблем больше не возникнет, поскольку все авторы единодушно утверждали, что порошок предначертания обладал способностью размножаться, если операция удачно завершалась. Достаточно было соскрести коричневую оболочку, окружавшую чистое золото, чтобы получить некоторое количество порошка предначертания. Только нужно добиться успеха.
Фламель открыл дверь и вошел внутрь. В центре комнаты мерцало неяркое пламя, отбрасывавшее причудливые тени на стены заброшенного карьера.
Никола Фламель перекрестился в последний раз.
Он скоро все узнает.
Нью-Йорк, под статуей Свободы, наши дни
Марка склонился над Рэем и осмотрел его рану. Отверстие, проделанное пулей, зияло в левом боку. Раненый с трудом дышал, но был в сознании. Впрочем, он не питал иллюзий относительно своего состояния.
— Все и так ясно. Если эта чертова пуля задела какой-либо орган, я подохну. Подумать только, подумать только, я выходил из всех передряг на улицах. Если бы мне сказали, что меня подстрелит братишка… Черт, как больно!
— Замолчи! Ты выкарабкаешься, — ответил Марка, перевязывая своей курткой живот Робинсона. — Я вытащу тебя отсюда, не сомневайся.
Он помог своему другу устроиться поудобнее и двинулся ко входу в зал. Вдали он услышал шум катившейся по рельсам вагонетки. Никакой возможности убежать. Убийца, несомненно, опустил решетку. Антуан вернулся в центр ротонды и стал методично осматривать каждый сантиметр зала в поисках скрытой двери или прохода. Но все было напрасно.