Он добрался до развилки и оказался в такой узкой цилиндрической капсуле, что ему пришлось ползти на животе.
Он отчаянно двигался вперед, касаясь головой верхней перегородки. Поверхность повышалась. Склон стал круче. Но он упрямо цеплялся за шероховатости. Это был единственный способ остаться в живых.
Вдруг ему в нос ударил знакомый запах. Запах моря с легким привкусом соли. Выход был уже близок. Он также почувствовал легкую, едва заметную вибрацию. Марка направил фонарь вперед и в слабом свете увидел темные лопасти механического вентилятора. Он пополз быстрее. По мере того как он приближался, гул вентилятора нарастал. Одним движением плеча он бросил отныне бесполезный фонарь в лопасти. Раздался громкий скрежет искореженного металла. Вентилятор зачихал и остановился. Путь был свободен.
Через несколько минут он добрался до более широкой решетки с тонкими металлическими прутьями, в которых застряли сухие птичьи перья. Он понял, что за ней выход. Марка вытащил из кармана портсигар и, взяв себя в руки, принялся выкручивать винт, соединявший две его части. Затем он с его помощью раскрутил винты решетки, высунул голову наружу и увидел ряд прожекторов.
Он подтянулся на руках и упал на мягкую мокрую лужайку.
Марка задыхался, у него болели все члены, но он был спасен. Он поднял глаза и увидел высокую каменную стену, освещенную снизу, и прямоугольный мавзолей с четырьмя столбами по углам.
И вдруг он заметил ее. Она подавляла своим величием, освещенная со всех сторон рассеянным светом прожекторов.
Гигантская, почти нереальная, возвышавшаяся на фоне звездного неба.
У Марка кружилась голова, но он различал зеленые отблески, игравшие на складках ее тоги. Он увидел мраморное лицо, выпуклые толстые губы, широкий и плоский, словно лезвие, нос, суровые глаза. И венчавшую чело корону, ощетинившуюся пиками, которые пронзали небо.
Марка хотел подняться, но у него не было сил.
Из глаз лились слезы. Мысли путались. Он чувствовал, что вот-вот потеряет сознание, но отчаянно боролся, чтобы этого не случилось.
Богиня благожелательно смотрела на него. Ему показалось, что она опустила факел и наклонилась над ним, чтобы обнять.
И он потерял сознание.
Париж, 25 апреля 1382 года, 5 часов пополудни
Как гласила местная легенда, из карьеров, простиравшихся на Марсовом поле, добывали камни для строительства укреплений во времена набегов варварских племен. Эта легенда всегда вызывала у Фламеля улыбку, когда он входил в скромных размеров погреб, где вот уже много лет оттачивал свое искусство. Это была обыкновенная подземная комната, загроможденная бочками, стоявшими вдоль стен. Но в центре, словно королевский трон, возвышалась печь, сердце работы алхимика. В старинных текстах, пришедших с арабского Востока, этот предмет назывался атанор. Фламель сам сложил ее из огнеупорных кирпичей. У печи было два яруса, и каждый из них имел форму ковчега. На каменном полу первого яруса горел огонь, согревавший верхний ярус, где стоял пузатый сосуд, увенчанный перегонным кубом.