Париж, улица Святого Иакова, 21 марта 1355 года, ночь
Фламель дважды постучал в деревянную створку, закрывавшую дверь его соседа. Он прислушался. Тишина, затем раздался звук приближающихся шагов. Дверь распахнулась.
Казалось, палач не удивился, увидев Фламеля. Он жестом пригласил его войти. В комнате стоял только стул, один-единственный стул. Палач сел на реборду очага.
— Вы ранняя птичка, мэтр Фламель! Что же вас тревожит?
Услышав последние слова, Фламель вздрогнул. Это был сигнал, что сражение началось.
— Мне снятся плохие сны.
Палач хранил странное спокойствие, словно это его не касалось. Он встал, взглянул на забрезживший рассвет и усталым голосом ответил Фламелю:
— Нам всем снятся плохие сны, и я не исключение из общего правила. Тем не менее ни один из моих снов никогда не заставлял меня переходить улицу, чтобы поговорить о них с соседом.
— Несомненно, это потому, что ваш сосед вам не снится.
Жеан Артус резко поднял голову.
— Неужели это я являюсь вам в кошмарных снах, мэтр Фламель? Кто же преследует вас по ночам?
— Подумайте хорошенько.
Художник неожиданно повысил тон. Он боялся не столько палача, сколько самого себя. Прежде чем ответить, Артус немного помолчал.
— Разве судьба этой девушки вас так сильно беспокоит?
— Прошу вас! Вы человек Бога, а мой разум в смятении. Я боюсь, что согрешил…
— Помогая мне? Но вы ничего собой не представляете. Ничего, кроме ушей и руки.
— А совесть? Совесть, которая постоянно напоминает мне…
Подойдя к очагу камина, палач собрал остывший пепел в ладонь и высыпал его сквозь пальцы.
— Совесть! Да что вы знаете о совести, вы, обязанность которого состоит только в переписывании?
— Я не только переписывал, мессир, я также слышал. И жалобы этой несчастной женщины звучат в моем сердце. Они смущают мою душу.
— Что же вы слышали?
Голос Жеана Артуса зазвучал приглушенно.
Внезапно Никола понял, что происходит в мозгу палача. Палач не верил в совесть Фламеля. Он слушал только потому, что подозревал его. Артус продолжал:
— Вы уверены, что вас мучает только судьба этой несчастной, мэтр Фламель? В своих снах вы можете испытывать другие желания… более материальные. На этом допросе было многое сказано… — Фраза повисла в воздухе. Художник не решался ответить. — Этот человек, сожженный на городской площади, — как вы думаете, что он искал ценой своей жизни?
— Если вы хотите поговорить о тайне золота, то она, возможно, интересовала этого человека, но не меня. Двери рая открывают вовсе не богатства этого мира.
— Золото развращает, мэтр Фламель. Вот почему оно должно оставаться редким. Если золота станет много, человек будет жить только ради него и Царство Божье прекратит свое существование. Мы преследуем всех изготовителей золота, тех самых, которых называют алхимиками, исключительно ради того, чтобы сохранить надежду человека на будущую жизнь, лучшую, чем в этом мире.