— Надевай-надевай, — велел Октябрьский. — Неизвестно, сколько будем в снегу топтаться, а ночной прогноз на Шатуру минус два.
Сам начальник был одет элегантно: дубленая куртка со шнурами, щегольские бурки, меховое кепи с козырьком. Прямо иностранец.
В 22.28 позвонили с соседней станции «Щатурторф»: встречайте гостей, через три минуты будут у вас.
Егор глотнул воды — в последний раз. Вскочил, стал застегиваться.
— Едет, едет, едет к ней, едет к любушке своей, — пропел Октябрьский приятным баритоном. Настроение у него улучшалось с каждой минутой.
— Вот она, настоящая жизнь, — потянулся он. — Ну-ка, Дорин, погаси свет и отодвинь шторы. Будем кино смотреть. Немое.
Дорин уже знал, что все, сходящие с поезда, проходят через площадь, мимо окон отделения. Головастый распорядился отремонтировать один уличный фонарь, в остальных поставить лампы поярче, так что освещение было подходящее, маленькая площадь просматривалась, как на ладони. На случай, если немцы вздумают спрыгнуть с перрона и идти через пути, на той стороне дежурили сотрудники — дадут знать.
Раздался шум приближающегося поезда.
— Товарищ старший майор, может, все-таки выдадите оружие? — спросил Егор.
— Твое оружие — аперкот, да и то исключительно по команде… Ага, вот они, голубчики. Прибыли.
Через площадь, в негустой толпе, шли трое мужчин в широких плащах, у двоих на плечах удочки и сачки, у третьего коловорот для подледного лова. Егор так и прилип к стеклу, стараясь разглядеть шпионов получше.
— «Три фашиста, три веселых друга, экипаж машины боевой», — промурлыкал старший майор. — Долговязый — Решке. Очкастый — Штальберг. Методом исключения устанавливаем, что носатый — это фон Лауниц. Хорошее у него лицо. Слабое. Вот с ним и поработаем.
Последнее было сказано вполголоса, про себя. Стук в дверь. Вернулся Головастый.
— Всё нормально, товарищ начальник. У группы готовность номер один, цепочка оповещена по всему периметру. Как говорится, но пасаран.
— Что ж, веди нас, доблестный идальго, — сказал ему Октябрьский, надевая кепи. — Ночной зефир струит эфир, шумит, поет Гвадалквивир.
Егор впервые участвовал в настоящей оперативной слежке, и была она странная, совсем не такая, как учили в ШОНе.
Они со старшим майором просто шли сначала по улице, потом через поле по утоптанной снежной дорожке. Не маскировались, не прятались, визуального контакта с объектом не имели.
Вел немцев кто-то другой, кого Дорин и не видел. — лишь точечные световые сигналы из темноты. По этим коротким вспышкам они трое (Егор, Октябрьский, Головастый) и двигались, а сзади бесшумно скользили тени в грязно-серых маскхалатах, группа Поручика.