— Так, герой, скоро борт уйдет. И друзья уже заждались. Попрощайся — и удачи тебе! — хирург ободряюще похлопал Дэна по руке.
Его слова раненый услышал. А вот дружескую руку не почувствовал. Он ведь не чувствовал и своей…
На улице его ждали ребята. Весь отдел, точнее та его часть, что приехала в эту смену.
Они уже знали, что тупая пээмовская пуля превратила несколько сантиметров дэнова позвоночника в кашу из костей и тканей спинного мозга. Что разрыв этот невосстановим и невосполним. И что Дэн никогда больше не встанет на ноги, и скоре всего, всю оставшуюся жизнь проведет, лежа в постели. А еще они знали, что, несмотря на уклончивые ответы хирурга, Дэн сам все прекрасно понимает. Он — профессионал.
Не попрощаться с Дэном ребята не могли. Но, и как себя держать с ним, не знали. Все что угодно, любое другое ранение, пусть самое тяжелое… Тогда бы и про свадьбу, к которой все заживет, обязательно вспомнили, и выжить во что бы то ни стало, потребовали. И пообещали бы, что если помрет, то даже на порог отряда больше не пустят. И действовали бы эти незатейливые шуточки, как всегда. Хорошо бы действовали. Ведь в них не слова важны. А то, что скрыто за словами: надежда друзей на лучший исход и искреннее желание вновь увидеть своего братишку в строю, рядом, живого и надежно подремонтированного.
А тут… Каждый боялся лишнее слово сказать. Каждый понимал, что может услышать в ответ то страшное, что уже услышал хирург.
Дэн избавил их от необходимости что-то неуклюже придумывать и делать самим:
— Курить хочу…
Мужики с суетливой готовностью раскурили сигарету, осторожно вставили ему в губы. Сами задымили, перебрасываясь короткими нейтральными репликами.
Столбик пушистого горячего пепла упал с сигареты Дэна на уголок рта, обжигая кожу. Но никто этого не заметил. А сам Дэн не мог ни стряхнуть его рукой, ни сдуть, ни даже сказать об этом друзьям, боясь, что и сама сигарета провалится сквозь разжатые губы прямо в глотку. И в этом пустяке, как в огромном страшном кривом зеркале отразилась вся его будущая жизнь. Жизнь абсолютно беспомощного калеки.
Он пытался удержать слезы. Но не мог. Прозрачные, ядовито-горькие капли взбухли в уголках глаз, скатились на сухие горячие виски. Одна из них, противно щекоча, затекла в ухо. И нельзя было встряхнуть головой, чтобы выпроводить наглую непрошеную гостью.
Жорка заметил, что происходит что-то не то. Заботливо сдул пепел с лица Дэна, незаметно, вроде невзначай, стер следы влаги с висков, стал присматривать, время от времени снимая прогоревший табак намозоленными на тренировках крепкими пальцами.