— Поверь, что я уважаю тебя, как родную сестру. Ведь нас связывает не только память о нашем брате. У нас с тобой общая беда. Я тоже потерял семью. Они пытались выехать из города. Их машину расстрелял штурмовик. И я взял в руки оружие, чтобы отомстить. У меня в сердце горит такой же огонь, как и у тебя. Он не давал мне спать, я не мог спокойно есть и даже дышать, пока я не ступил на эту тропу. Я знаю, что сейчас происходит с тобой. Иса говорил, что ты — сильная женщина. Что ты — сильней многих мужчин. А значит, ты никогда не успокоишься и не простишь убийц. И ты меня поймешь. Нам сейчас очень тяжело. Русские бросили против нас лучшие войска — десантников и морскую пехоту. У них — техника: танки, самолеты и вертолеты. На один наш выстрел из автомата отвечает залп целой батареи. Каждый день сотни наших братьев становятся шахидами. Мы оставили центр города и вот-вот нас выбьют с окраин. Я не жалуюсь. Это недостойно мужчины. Я просто рассказываю тебе правду. Грозный мы не удержим. Придется уходить в горы. Но без помощи тех, кто останется в городе, мы не удержимся и в горах. Мы готовы умереть. Но лучше — победить. А для этого нам нужны разведчики, нужны связные, нужно покупать и переправлять продовольствие и медикаменты. Нужно делать очень много важной и опасной работы. И для этой работы нужно много надежных людей.
Ризван замолчал. Все было сказано, и все было ясно.
Мадина подняла привычно опущенные к полу глаза.
— Я хочу войти в ваш джамаат. И хочу убивать их сама.
— Пока этого не нужно. И это слишком опасно, ведь…
Ризван посмотрел в лицо своей собеседнице и не стал продолжать.
Того, что выпало на его личную долю, и того, что он видел за последний месяц, с лихвой хватило бы на десять самых страшных жизней. Но даже у этого человека от улыбки Мадины озноб пробежал между лопаток.
— Чего еще я могу бояться? — просто спросила она.
* * *
— Долбани кормой, они и слетят! — Мелкий с виду, но резкий и ершистый собровец презрительно пнул ногой сваренные из металлических листов и наглухо задраенные ворота.
Это капитальное сооружение преграждало путь во двор дома, в котором, по поступившей в их комендатуру информации, находился тайник с оружием для боевиков.
Василий вопросительно глянул на Дэна. Тот осуждающе покачал головой:
— Ну и зачем? Мало тут поразбито? Люди делали, старались…
— Нехрен их жалеть. Они тут тайники устраивают, а мы…
— Это еще не факт. И если факт, то неизвестно, кто прячет. Хозяев-то нет.
— Ну и что прикажешь, штурм Зимнего изображать? На ворота верхом лезть?
— Когда Зимний брали, броневики уже были, а ума еще не было. Василий, подгони «Домового» вплотную…