Следующие несколько часов я был занят на вызовах: брал пробы крови у выставочного скота, обрабатывал зубы лошадям, а освободившись, как обычно, притормозил посреди дороги обсудить с приятелями перспективы охотничьего сезона. Работа и переезды с фермы на ферму заставили меня на время забыть о корове Тернеров. Однако ближе к вечеру Ян связалась со мной по рации.
— Только что звонила миссис Тернер, она очень взволнована, — сообщила Ян.
— И что же она сказала?
— Сказала, что корова, к которой ты ездил сегодня утром, совершенно выздоровела.
— Отлично, — ответил я. — Думаю, она уже поняла, что бешенство тут было ни при чем. А больше она ничего не сказала?
— Она просила передать, что считает тебя отличным врачом, и пообещала оплатить счет в субботу.
— И это все?
— Ах да, ты и представить не можешь, как они там переволновались, — продолжала Ян. — Похоже, прямо по их участку прошел торнадо и снес сарай. Миссис Тернер сказала, что корова чудом уцелела, ведь она почти все время стояла под навесом. Словом, им здорово повезло.
— Действительно, — пробормотал я, — нам всем сегодня здорово повезло.
— Она все равно собиралась снести этот сарай, уж очень он был ветхий, но все ждала, когда сын вернется из армии и ей поможет.
Если почтальон и запомнил, что собственными глазами видел этот сарай, рухнувший до всякого торнадо, то он сумел удержать язык за зубами.
Всю жизнь меня удивляло, как много на свете странных болезней, которые никогда не были описаны или даже упомянуты в учебниках или научных книгах по ветеринарии. Вот, например, инородные тела, застревающие в самых неподходящих частях тела сельскохозяйственных животных или загадочные болезни кожи, кроме того, мне случалось иметь дело с собаками, проглотившими кукурузный початок, рыболовный крючок, иголку или крупный камень.
Один из таких странных, нетипичных случаев произошел со свиньями Валдо и Кати Кингов. Дело было в апреле. Вечером позвонила Кати и сообщила, что Бульдожка — так звали одну из свиноматок — произвела на свет чудесный помет из одиннадцати поросят и вся дюжина чувствует себя превосходно. Десять поросят были белыми, во всяком случае имели светлый окрас, а один оказался рыжим. По словам Кати, этот рыжий выглядел настоящим крепышом, хотя и необычно мелким.
Бульдожка была дочерью пятнистой свиньи по кличке Берта, среди предков которой имелись представители польской породы, и унаследовала некоторые ее гены, определявшие темперамент. Бульдожка оказалась моей первой пациенткой, которой я несколько месяцев назад провел косметическую операцию. С тех пор соседи Кингов стали называть ее «хрюшкой с подтянутым рылом». Можно сказать, я проявил великодушие, убрав крупный неприглядный нарост с ее верхней губы и подтянув часть кожи на щеках, чтобы по возможности облагородить ее наружность. После операции мы с ней не общались, я даже не приезжал снимать швы. Мне хватило того, что эта свинья, не дожидаясь, когда я дам ей наркоз, злобно бросилась на меня и загнала на крышку кормушки в ее личном стойле. Правда я сожалел, что не сфотографировал неблагодарную пациентку до и после операции, как прочие хирурги, делающие пластические операции в крупных городах. Вот если бы у меня имелись фотографии, можно было бы напечатать статью о своих достижениях в журнале «Мисс свинство» или «Хрюшка года». Однако на Кингов и их соседей результат моих усилий произвел неизгладимое впечатление.