— Пристрелялись! Уводите их к …матери!
Рыжий, мгновенно перекинув спаренные изолентой магазины, выпустил пару коротких очередей в ту сторону, откуда летели гранаты, а затем попытался одной рукой приподнять швейцарца. Но тот словно прирос ко дну окопа. Боец, оскалившись, забросил автомат за спину, рванул врача двумя руками, поставил на ноги и погнал вперед, закрывая его своим телом. Сзади, наступая на пятки ускользающим жертвам, прошлась автоматная строчка, ударил разрыв. Рыжий почувствовал, как мгновенно взмокла спина под ставшим словно пуховым броником.
Впереди него Клепа на руках тащил совершенно обмякшую переводчицу. Водитель вышел из ступора и уже успел обогнать всех, первым нырнув в извилистый овражек за поворотом, к которому устремилась вся группа.
Певец, устроившись за джипом, прикрывал «спасателей» и их подопечных. Он уже успел высадить два полных магазина и растягивал патроны из третьего, прикидывая, не ловчей ли будет пустить в ход свой подствольный гранатомет. Что-то глухо стукнуло в колесо джипа, и под его колено подкатился какой-то продолговатый предмет. Певец скосил глаза. Возле самой ноги, прямо у него под пахом лежал такой до боли знакомый, черный, с серебристой головкой выстрел от подствольника. Но не новенький, случайно выпавший из подсумка, а с закопченным донышком, поцарапанный при падении, только что прилетевший, чтобы забрать его жизнь…
Запал ручной гранаты работает три-четыре секунды с небольшим. Граната от подствольника должна взрываться при ударе о землю мгновенно. На сколько может затормозить взрыв несработавший пьезовзрыватель, Певец не знал. И выяснять не собирался.
Шальной пулей пролетев над кюветом, он успел догнать своих. А потом развернулся и пошел: спиной — вперед, лицом и полыхающим последними очередями автоматом — к стреляющим кустам. Снова прикрывая и своих товарищей, и тех, кто его так презирал и ненавидел.
Обстрел оборвался также резко, как и начался. В планы стрелявших долгий бой не входил. Загрохотавший с блок-поста АГС быстро расставил последние точки в этом споре пороха и металла.
Сам Костя ничего этого уже толком не помнил. Снова он включился только тогда, когда все закончилось и Чебуратор, со всей дури хлопнув его по плечу, весело произнес:
— Ну ты, брат, в тельняшке родился…
У слегка посеченного осколками джипа, возле колеса, лежала так и не разорвавшаяся маленькая черная, как сама смерть, граната. Трое спасенных омоновцами людей, косясь то на нее, то в сторону кладбища, торопливо сели в машину. Могучий двигатель взревел и белый автомобиль с красными крестами на дверках унес их прочь от страшного места.