Я был еще гимназистом и никуда уехать не мог.
Мы встречались теперь почти каждый вечер у ограды Чумного кладбища. Иногда, в душные ночи, в небе полыхали зарницы. Ольга прижималась ко мне и говорила:
— Навсегда?
Конечно — навсегда, на всю жизнь, — я не знал, что через месяц услужливые друзья расскажут все ее мужу, и он увезет Ольгу в другой, губернский город, и не даст нам даже проститься.
И еще через год кто-то мне сказал, — случайно и на ходу, что бедная Ольга Ивановна скончалась, — пошла на фронт сестрой милосердия, заразилась сыпным тифом и умерла в походном госпитале, на какой-то степной унылой станции. И, увидя, как побелело мое лицо, человек смутился и сказал:
— Разве вы не знали об этом? Простите, — ведь вы, кажется, были близкими друзьями?…
Так давно это все было — женская фигурка на каменных, стертых ступенях часовни, синие, заплаканные и лучистые глаза.
Кто у часовни Ильи Пророка
На рассвете плачет, закрывая лицо?