— Факел, — предположил Бернард.
Харпер кивнула:
— Точно.
Через несколько секунд свечение появилось за другим окном, этажом ниже. Было ясно — тот, кто держит факел, спускается вниз по лестнице, чтобы покинуть дом.
— Зачем ему понадобился факел? — изумился Бернард.
— Хотела бы я знать, — буркнула Харпер.
Нахлобучив на самые брови шляпу, она судорожно вцепилась в рукоятку трости и замерла. За толстыми линзами очков лихорадочно блестели глаза. Харпер была как натянутая струна.
Теперь огонек мелькнул за окнами первого этажа: край бледного нимба ложился на ставни с внешней стороны.
— Он выходит, — вполголоса произнес Бернард.
Тридцать секунд показались им вечностью. Слушая равномерное постукивание «дворников», они сидели и ждали.
Наконец дверь углового дома распахнулась и сразу же закрылась. В глубине сада на дорожке смутно угадывалось некое движение. Харпер слышала, как в ее висках стучит кровь, слышала дыхание Бернарда.
Вот на тротуаре появилась сутулая, коренастая фигура. Человек остановился. Посмотрел по сторонам. Вокруг не было ни души. В его поросячьих глазках отражался свет фонаря; рыжеватая челка намокла и липла ко лбу.
Харпер узнала его — громила со шрамом.
— Выключи «дворники», — прошипела она. — Быстрее.
Бернард послушно повернул выключатель. Ветровое стекло тут же покрылось патиной дождя. Мотор «морриса» продолжал тихо урчать.
Человек со шрамом направился к припаркованному у тротуара громоздкому черному автомобилю. Вот он открыл дверь и нырнул в салон.
— Если он развернется, может нас заметить, — сказал Бернард.
— Тш-ш-ш, может, и не заметит. Похоже, он спешит.
Взревел мотор, черная машина выехала на проезжую часть, направляясь в их сторону. И Бернард, и Харпер, словно по команде, затаили дыхание. Они сидели абсолютно неподвижно.
Черная машина, быстро набирая скорость, промчалась мимо и исчезла за поворотом.
Харпер распахнула дверцу и устремилась к дому.
— Я поеду за ним! — крикнул Бернард, уже выруливая на мостовую.
Харпер успела просеменить еще несколько шагов, прежде чем до нее дошел смысл его слов. Остановившись как вкопанная, она обернулась, таращась в темноту выпученными от ужаса глазами.
— Нет-нет!
Но было уже слишком поздно. «Моррис» пронесся мимо; зажженные фары выхватили из мрака ее застывшую фигуру с вытянутой вперед рукой и открытым ртом.
Бернард либо не заметил ее, либо предпочел не обращать внимания. Он устремился в погоню за черным автомобилем. Мгновение спустя на площади вновь воцарилась тишина: только дождь шуршал по асфальту и издалека доносились приглушенные звуки большого города.