— Здесь мы снова возвращаемся к тому самому безымянному участнику, — продолжила Харпер. — Видимо, монах имел взрослого сына. Потому что в противном случае у него неизбежно случались бы перебои со свежей кровью. Но даже если держать жертву под замком, необходимо, чтобы этот человек жил как можно дольше. В случае с Яго — при всем его могуществе — собственная природа станет ему помехой. Ведь отпрыск Яго непременно унаследует хотя бы малую толику его силы воли. Такой пленник скорее покончит с собой, чем будет влачить жалкое существование в темнице.
— Но Яго все эти годы удавалось производить на свет достаточно потомства, — заметил Бернард.
— Возможно, — пожала плечами Харпер. — А возможно, и нет. Кто знает, сколько раз он оказывался в ситуациях, когда время было уже на исходе. Он не мог не позаботиться о том, чтобы иметь взрослого сына, который обеспечил бы ему стабильный запас свежей крови.
Бернард покачал головой:
— Почему же он раньше об этом не подумал?
— Он думал об этом всегда. Все двадцать пять лет.
— Дорогая, ты мне вот что скажи, — вдруг оживился Бернард. — Мы с тобой ведем эти умные разговоры, однако…
— Останови машину! — скомандовала Харпер.
Они подъехали к Лонсдейл-сквер, и внимание Харпер немедленно привлек угловой дом. Бернард от неожиданности так резко нажал на тормоза, что «моррис» занесло и он чудом не врезался в припаркованные у тротуара машины. Харпер обернулась, чтобы не упустить из виду заинтересовавший ее угловой дом.
— Занятно, — пробормотала она.
«Моррис» юркнул между двумя автомобилями, ударился колесами о бордюр, влетел на тротуар и остановился перед железной калиткой, которая вела в сад. Бернард с досадой покосился на свою спутницу.
— Ну, — сказала она. — Выключи свет и смотри в оба.
Бернард со вздохом выключил фары и устремил взор на возвышавшееся впереди здание с мансардой.
Площадь была безлюдна. Горстка домов теснилась вокруг голого сада. Островерхие крыши особняков пронзали ночное небо, образуя сложный, неправильный силуэт — готический и пугающий. На фоне темно-лиловых туч коньки мансард напоминали вставные челюсти.
Моросил дождь; за обнаженные ветви деревьев цеплялись клочья тумана. Над уличным фонарем разлилось розовым нимбом облачко света. Казалось, что угловой дом сознательно прячется от него в складках ночи: все ставни были плотно задраены, и сквозь щели в них не пробивается ни единый лучик. Никаких признаков жизни.
— Ну и что? — спросил Бернард.
— Будем ждать, — ответила Харпер.
Оба молча смотрели в лобовое стекло, на котором «дворники» выписывали широкие дуги. И вдруг… В окне третьего этажа мелькнул огонек. Бледное свечение пробежало по щелкам в ставнях и исчезло. Потом появилось в другом месте. Снова пропало.