— Поспеши заложить душу дьяволу, ублюдок, — произнес он вкрадчивым, проникновенным шепотом, — потому что твоя задница теперь принадлежит мне.
Испустив низкий, звериный рык, он с размаха швырнул череп обратно в гробницу. Череп, разваливаясь на части, запрыгал по каменной плите, повалился набок и застыл в неподвижности.
Бернард повернулся, яростно полыхая глазами. У ног его лежало бездыханное тело человека со шрамом, голова с редкими рыжеватыми волосами покоилась в луже крови. Оттолкнувшись от гробницы, Бернард поплелся к выходу.
За дверью сразу начиналась винтовая лестница. Он ступал тяжело, преодолевая ступень за ступенью. Единственным, за что он мог ухватиться, был канат, продетый в железные кольца, вмурованные в стену. Цепляясь за канат обеими руками, он подтягивал тело наверх. Казалось, лестничная шахта то неумолимо сжимается, то снова расширяется, подобно мехам аккордеона. Его опять вырвало. В голове стучало, как будто изнутри в череп вбивали здоровенный гвоздь. Но он, стиснув зубы, все шел и шел, не останавливаясь, не давая себе передышки. Лестница постепенно погружалась в темноту, а перед глазами у него все ярче разгорались красные сполохи.
— Проклятие, проклятие, — в отчаянии повторял Бернард.
К горлу подступала желчь, и ему приходилось все время сглатывать ее. Ступень за ступенью он упрямо карабкался наверх.
Неожиданно путь ему преградила тяжелая деревянная дверь. Он ударился в нее плечом, и боль словно сорвалась с цепи. Прошив ему мозг, она устремилась по позвоночнику. Однако мучения его были не напрасны. Под тяжестью его тела дверь отворилась, и Бернард, не устояв на ногах, рухнул в неизвестность.
У него кружилась голова, мысли путались, и все же он узнал это место. Та самая церковь. Здесь он видел людей, которые о чем-то переговаривались, стоя у алтаря. Здесь он видел несчастного, распятого на кресте. Но сейчас вокруг не было ни души. Тусклый мертвенный свет, пробиваясь сквозь стекла витражей, освещал длинные ряды скамей, алтарь, колонны продольного нефа.
— Выходи! — рявкнул Бернард.
Шатаясь, он встал и сделал шаг вперед. Еще шаг, еще один — он шел по проходу между рядами, дико озираясь по сторонам и пронзая мглу исполненным гнева взглядом. С витражей за ним безучастно наблюдали святые.
— Ну же, давайте! — кричал он, взывая то ли к святым, то ли неизвестно к кому. Голос рвался из легких, грозя искалечить его плотскую оболочку. Но церковные своды поглощали крик, и эхо отказывалось вторить ему.
— Выходи же! — хрипел Бернард. — Выходи и покажи, на что способен бессмертный демон! — На него вдруг напал безудержный смех. — Поцелуй меня в задницу!