— Куда ты пошла дальше? — шепотом спросил он. — Ты говорила, последняя дверь? Кабинет отца?
— Я не знаю.
— Правда? Не знаешь?
— Ричард…
Тук-тук. Тук-тук.
На этот раз, заслышав загадочный звук, она сдавленно ахнула.
Они приближались к торцевой стене, с которой на них взирала, оскалив все свои многочисленные пасти, гидра.
— Они боролись, так? — рассуждал Шторм вслух. — Твоя мать лежала на полу, так? И они были все в крови. Когда твой отец поднялся, в руках у него был какой-то предмет, похожий на нож.
— Прекрати. Ричард. Не надо.
— Но откуда шел этот звук. София? Что служило источником?
Помолчав, София едва слышно произнесла:
— Там что-то было…
— Что? Что это было?
Тук-тук. Тук-тук.
Ее ногти впились ему в кожу. Они приближались к заветной двери. Теперь Шторму почти насильно приходилось тащить за собой Софию. Он потянулся к дверной ручке.
— Оно стояло в середине комнаты, — выдохнула София.
— Отлично. И что это было?
— Оно стояло посреди кладовой… чулана. Туда складывали разные старые вещи…
— Что было в середине?
Тук-тук. Тук-тук.
— Стой. — София в ужасе отпрянула от него.
Шторм обернулся. София стояла, прижавшись к стене, словно желая слиться с ней, между картиной и гобеленом. С одной стороны — гидра, с другой — пастораль с пастушками. Она затравленно озиралась, точно ища путь к спасению.
— Уйдем отсюда, ничего такого не было, — скороговоркой произнесла она. — Они боролись. Из-за ножа. Или что это было, не знаю. Я хочу уйти… — Она осеклась и вдруг выпалила: — Это была колыбель! Ты доволен? Доволен? Посреди комнаты стояла колыбель. Я хочу уйти отсюда.
В глазах Шторма отразилось недоумение:
— Колыбель?
— Да, пустая колыбель. Она стояла на деревянном полу и покачивалась. Потому что они боролись. А она все время покачивалась. И поэтому был такой звук: тук-тук.
Тук-тук.
Шторм оглянулся, пытаясь понять, откуда доносится звук. Снова посмотрел на Софию. Она стояла, вжавшись в стену, и глаза ее были мокрыми от слез.
— Так они боролись из-за ножа? — спросил он. — Выходит, он отобрал у нее нож? Нож был у твоей матери?
У Софии задрожали губы, из глаз хлынули слезы.
— Ричард, она ранила себя. Было много крови. У нее между ног… кровь лилась, не переставая… а она все била, и била себя ножом… в это место…
— О Господи…
— Била и била, и кровь все текла, текла… И она не могла остановиться, все вонзала и вонзала в себя этот страшный нож. А колыбель качалась, она была пустая… Боже, кажется, мне снова дурно…
— Нет, нет. Теперь все позади.
Шторм подошел к ней, обнял, и София прижалась щекой к его плечу.
— Все кончилось, — шептал он, увлекая ее к двери кабинета. — Это совсем другое. Все кончилось…