Тук-тук. Тук-тук.
Я шагнул вперед. Квентин шел за мной. Что бы это ни было, оно находилось здесь — или совсем рядом. Звук вибрировал в самом центре комнаты. Весь обратившись в слух, я крепче стиснул в ладони свечу. Звук повторился.
Тук-тук.
— Откуда же он идет? — прошептал я.
— Невилл…
— Откуда?
Квентин кивнул в сторону книжного шкафа:
— Там.
В ту же секунду я оказался у высокого темного шкафа; на полках рядами стояли тронутые плесенью фолианты в кожаных переплетах. Я растерянно провел рукой по одному из корешков. Квентин, стоя у меня за спиной, снова затянул свое:
— Невилл, давай уйдем отсюда, надо все как следует обдумать, ты еще не все знаешь…
Под тяжестью моей ладони черная книга, на тисненом корешке которой не значилось никакого названия, утонула в глубине полки. Послышался щелчок, и шкаф с жалобным скрипом начал отделяться от стены.
Когда он открылся словно дверь, за ним оказалась узкая лестница, которая вела вниз, в темноту.
Тук-тук. Тук-тук.
Теперь звук, как будто освободившись от душивших его объятий старого дома, освободившись от спертого воздуха, окружавшего нас, освободившись от своей собственной оболочки, звучал совершенно отчетливо и доносился из одного-единственного источника, скрытого во мраке основания лестницы.
Тук-тук. Тук-тук.
Я поспешил на звук.
— Невилл, нет!
Под ногами поскрипывали сырые доски. Истошные крики Квентина у меня за спиной напоминали жалобные всхлипы волынки.
— Ты же ничего не знаешь, — голосил он, — ты ничего не понял, ты должен мне верить, я много думал об этом, я пытался постичь…
На влажных каменных стенах причудливо извивались тени. Сердце глухо стучало, готовое выскочить из груди, комок подступил к горлу, едва не задушив меня.
Шагнув на последнюю ступеньку, я почувствовал, как по ногам потянуло сырым, липким сквозняком. Огонек свечи задрожал, вспыхнул с новой силой, и я увидел перед собой прогнившую деревянную дверь на кованых железных петлях
Тук-тук. Тук-тук.
Звук шел из-за двери. Нервно прикусив губу, я усилием воли заставил себя протянуть руку к чугунному кольцу.
— Невилл Ради Бога, послушай! — закричал Квентин. — Прошло несколько недель, прежде чем Энни повесилась. Все это время она ночами бродила вокруг аббатства, вооружившись садовой лопатой. Неужели ты не понимаешь? Она совсем обезумела от горя и лопатой крошила камни! Она искала…
Наконец дверь отворилась, цепляя нижним краем за каменные плиты.
Тук-тук. Тук-тук. Тук…
Внезапно настроила тишина. Звук прекратился. В зыбком свете передо мной предстало потайное убежище священника.
В нем было пусто.