Они поменялись ролями. Раньше он терялся, мучительно краснел, не мог найти слов. Сейчас Ванда ощущала скованность и неловкость в его присутствии, словно была в чем-то виновата перед ним.
— Я пришла за помощью, — выдавила она. — Ты готов выслушать меня… по старой дружбе?
Он уставился на нее взглядом сыщика, а не влюбленного. Зря она старалась — тщательно подкрашивалась, долго выбирала платье и наконец остановилась на кремовом шерстяном со скромным декольте, которое должно было напомнить школьные годы. Выходит, короткая у мужчин память.
— Для тебя все что угодно… — улыбнулся Ратников. — Просите, и дано вам будет!
— Не знаю, с чего начать…
— Тебе кто-то угрожает? Шантажирует?
— Бог миловал, нет. Это касается… моего мужа.
— Собираешь компромат для развода?
— Нет, что ты! — испугалась Ванда. — До этого пока не дошло. Я просто хочу удостовериться…
Она достала из сумочки платочек и прижала к губам, забыв о помаде. Взяла передышку. Может, ей вообще встать и уйти? В сознании всплыл павлин. Его глаз вспыхивал красным, словно предупреждая об опасности.
«Без помощи мне не обойтись, — подумала Ванда. — Ратников, по крайней мере, будет держать язык за зубами. Он смолоду умел хранить тайны. Да и профессия обязывает».
В школе Женька зачастую подделывал автограф родителей в ее дневнике и сочинял записки от их имени про несуществующую болезнь дочери, которая тем временем прогуливала уроки, бродя по парку или сидя в кино на дневном сеансе. И никто об этом доныне не узнал. В любом случае, больше обратиться не к кому.
— Я тебе заплачу, — сказала она, стараясь придать голосу деловой оттенок. — У меня есть деньги.
— Разберемся… Так чем могу быть полезен?
— Какие у тебя расценки?
Ратников сообразил, что Ванда оттягивает момент болезненных признаний.
— Я оказываю услуги состоятельным людям, но с тебя, разумеется, не возьму ни копейки. По старой дружбе.
Он повторил ее же слова с подчеркнутой иронией.
— Ладно, раз так, то… — Она комкала в пальцах платочек, испачканный губной помадой. — В общем, муж что-то скрывает от меня…
— Что именно? Счет в банке? Любовницу?
— Понятия не имею. Думаю, вряд ли это деньги… Он не богат.
— Но состоятелен?
- Д-да… У него хорошая зарплата, и его отец занимается бизнесом. Миша — единственный сын у родителей. Сам понимаешь, кому они все оставят. Ой, о чем я говорю?! Это не касается денег…
— Значит, любовница?
Ратников с безжалостной прямотой высказывал то, о чем Ванда боялась подумать.
— Не знаю… Его поведение изменилось…
— Хочешь, чтобы я проследил за ним?
Она покраснела — лоб, щеки, шея залились жарким румянцем. Вот так же она краснела и в школе. Не умела справляться со своими эмоциями.