— А теперь ты клянись всем, что свято для тебя, что никогда больше, ни прямо, ни косвенно, не попытаешься причинить вред моему другу Жуглету. Клянись!
— Клянусь, клянусь… — Павел тяжело задышал, когда острие ножа вонзилось ему в горло. — Клянусь своей верой.
— Твоя вера — сплошной обман! — Виллем стремительно переместил нож к паху Павла. — Клянись своими яйцами, или я тебе их отрежу.
Павел нервно рассмеялся, но Виллем был не настроен шутить.
— Жуглет, отверни у него мантию и приподними рубашку, — приказал он, сверля взглядом Павла.
— Клянусь! Клянусь своей жизнью! — завопил кардинал.
Рука с ножом слегка расслабилась, дыхание Виллема начало выравниваться.
— Прекрасно. Теперь мне нужно от тебя еще только одно. — Рукой, вцепившейся в воротник Павла, Виллем подтащил кардинала к Жуглет и швырнул перед ней на колени. — Проси у менестреля прощения.
— Что?! — с одинаковым недоумением воскликнули Павел и Жуглет, как будто Виллем внезапно заговорил на незнакомом языке.
— Проси у него прощения за то, что причинил ему зло. Немедленно, — твердо заявил Виллем.
Павел посмотрел на Жуглет.
— Прошу у тебя прощения, — ровным голосом сказал он.
— А теперь целуй ему ноги, — приказал Виллем, нависая над ним.
Павел вытаращил глаза, а Жуглет сказала:
— Виллем, не делай этого.
— Целуй ему ноги! — прошипел Виллем и в ярости взмахнул ножом.
Со страдальческим видом Павел опустил голову к земле перед босыми ногами Жуглет и прижался губами к грязному камню.
— Вот, я поцеловал землю, по которой он ходит, — с сухим сарказмом произнес он. — Этого достаточно?
— Да, — бросил Виллем, по-прежнему без тени юмора.
Павел пробормотал что-то себе под нос. Это прозвучало как угроза отомстить, что на Виллема не произвело ни малейшего впечатления. Сунув нож за пояс, он снова схватил Павла за воротник, поставил на ноги, протащил мимо мешков с зерном и мукой к кухонному выходу и вышвырнул наружу, под дождь.
Повернувшись, Виллем посмотрел на Жуглет. В тусклом свете фонаря черты его разгладились от облегчения.
— Перспектива потерять тебя заставила мое сердце остановиться.
— Идиот! Тупица!
Она в ярости топнула ногой.
— Я же просто спасал тебе жизнь, — в замешательстве пробормотал Виллем.
— Спасибо, но нужно уметь вовремя останавливаться.
— Что я опять сделал не так? — спросил он.
— Если прежде у него и оставались какие-то сомнения, теперь он точно знает, что мы любовники. Разыграв моего ангела-хранителя, ты сделал это абсолютно ясным для него. Целовать мне ноги! О чем только ты думал?!
— Он и так знал, что мы любовники, — запротестовал Виллем.