Конрад приказал возвести помост в тени церкви и, когда колокола пробили трижды, взошел на него. Знатным гостям было приказано явиться с раскладными стульями (которые так и так понадобились бы им во время переправы). Жителям официально было объявлено, что они должны очистить площадь, однако неофициально их присутствие приветствовалось, и поэтому они получили возможность вернуться, как только знать рассядется.
Наконец почти все устроились. Стройная фигура Николаса мелькала там и сям в бурлящей толпе, рвущейся на площадь. Встретившись с Жуглет на углу около церкви, он описал сегодняшний костюм сенешаля. Жуглет дала ему золотую марку и отправила с поручением, выполнение которого потребует целого дня.
— Когда вернусь, хотелось бы узнать, из-за чего весь этот переполох, — проворчал Николас.
— О, узнаешь, не сомневайся, — пообещала Жуглет. — Из уст всех и каждого.
Линор стояла в группе купцов, изо всех сил тянувших шеи в попытке разглядеть его величество. Голову девушки скрывала темно-голубая накидка, все тело окутывал бесформенный, но дорогой синий плащ. Вопреки своим опасениям, она не выглядела бедной деревенской девушкой, какой внезапно себя почувствовала. Перед выходом Жанетта еще раз навела на нее красоту. Чтобы унять нервную дрожь, Линор глубоко вздохнула. На этой большой, открытой площади сейчас, возможно, было больше людей, чем она видела за всю предшествующую жизнь. Сердце бешено колотилось, в горле пересохло. Она то и дело осеняла себя крестом.
— Маркус одет в черное с золотом, с шевронами, — послышался шепот Эрика у нее за спиной. — Жуглет сейчас встанет рядом с ним. Вы должны сделать свой ход, как только их увидите. Я все время буду поблизости, на случай если что-нибудь пойдет не так. Но меня здесь хорошо знают, поэтому не смотрите в мою сторону.
Чувствуя, что у нее подкашиваются ноги, она обессиленно кивнула и в очередной раз перекрестилась дрожащей рукой.
— Кузина, вы справитесь, — тихо добавил он и отошел.
Девушка поискала глазами Жуглет. Купцы, ремесленники и крестьяне, чьи лотки временно убрали с площади, теснились по ее краям. Собираясь в кучки, они разговаривали и разглядывали благородных господ, устраивающихся на своих невзрачных сиденьях. Там и сям в толпе попадались очень ярко, почти вызывающе одетые люди. Линор не находила в себе сил сосредоточиться ни на одном из них, в глазах рябило от алого, золотого, серебряного и фиолетового. Свою лепту в зрительную какофонию вносили герольды с поднятыми вверх гербами и знаменами. Почти всем, кроме Конрада и его охраны в тени собора, приходилось щуриться — иного способа защититься от слепящего солнца не было. Легкий ветерок доносил с улицы пекарей запах остывающего свежеиспеченного хлеба. Этот аромат действовал успокаивающе, но только не на Линор.