– Вы мизантроп? – удивилась Берта, – в ваших словах чувствуется какая-то неприязнь к цивилизации.
– Да нет, пожалуй, – задумался Хеммет, – не сказал бы. Хотя перед отъездом из Испании я видел многое, что способно посеять у любого думающего человека, достаточные сомнения в благотворном воздействии цивилизации. Под воздействием обстоятельств ее налет легко тает, обнажая средневековую дикость, и даже еще того хуже…
– Вы преувеличиваете, Хеммет, каудильо и его фалангисты лишь подавляют коммунистический мятеж. Они отвечают жестокостью на жестокость.
– Поверьте, дорогая Берта, вы даже не представляете, что там происходит на самом деле… Вы читали мои репортажи?
– Немного.
– Если хотите, я готов показать вам мои испанские очерки. Думаю со временем их опубликовать.
– Очень интересно…
– Лени, иди сюда, нам нужно подготовить наше послезавтрашнее выступление в Венеции – прервала разговор Мария. Берта Хелена извинилась и направилась в каюту. Хеммет Синклер проводил ее задумчивым взглядом.
– Потрясающая девушка, положительно наше знакомство нуждается в продолжении… Вот и все, что я смог вспомнить. Так что же могло случиться? Хеммет наплевал на редакционное поручение и решил продолжить знакомство с тевтонской актрисой? Или дело глубже? Все эти намеки на продажных политиков, левые симпатии и упреки испанским фалангистам. Может под этим что-то и есть. Надо заметить, что бульварная пресса тех лет была полна рассуждений о шпионах, террористах и анархистах. А в естественную поломку нового цеппелина на ровном месте верилось с некоторым трудом. По крайней мере мне так казалось. Хотя с другой стороны мои технические познания всегда оставляли желать лучшего, по натуре я вполне соответствую образу классического джентльмена – ничего не понимаю в механизмах и явно предпочитаю умственные занятия физическим… Жалко только, что силою обстоятельств мне постоянно достаются вторые.
От этих размышлений меня оторвал треск мотора. Из недр североафриканской пустыни выплыл небольшой открытый грузовичок светло-бежевого цвета. До нас добралась помощь. Все пассажиры собрались вокруг новоприбывших. Это оказались двое насквозь пропыленных и провяленных сахарским солнцем унтер-офицера французского иностранного легиона. Хотя Египет и стал после войны итальянским владением, французы и британцы не преминули разместить там свои армейские базы «для обеспечения порядка и безопасности мирного населения». Именно одна из таких баз и оказалась единственным очагом цивилизации вблизи места нашей вынужденной посадки. После недолгой беседы военные забрали с собой помощника капитана цеппелина (сам капитан остался рядом с остатками судна и пассажирами) и дю Понта, как единодушно выбранного лидера, и отправились на переговоры с командованием базы. Мы же остались ждать остальных грузовиков, которые, по словам легионеров, «были уже в пути». В пути они были долго. Потом нас грузили, попутно разбираясь с перемешанным багажом. В итоге, когда нас, наконец, довезли до военной базы, я отчетливо представлял себе, что должен чувствовать изюм по завершению сушки… Если вам скажут, что в Ливийской пустыне жарко, не верьте. Там страшно, безумно, дико жарко…