23 сентября, 1994, пятница, 12.20, Таллинн
— Слишком много следов оставляем…
Михайлов прочертил на бумаге линию.
— Вот так вот мы теперь видны. Не тропинка даже…
И он прочертил вторую линию параллельно первой.
— …Вот такая дорожка к нам тянется.
— Тоже мне, Малевич! — Лебедев отмахнулся и демонстративно отвернулся от стола. — Даже обсуждать не хочу. Следы мы убираем, чтоб ты знал! Так что…
Он встал и обошёл стол, подойдя к Михайлову.
— Ну-ка, дай ручку, авангардист хренов!
И размашистыми штрихами перечеркнул всю линию. От начала до конца.
И усмехнулся, довольный картинкой.
— Вот что мы теперь имеем.
Потом вернулся на место и сел.
— А теперь, — продолжил он. — Давай по пунктам.
— Давайте, — согласился Михайлов. — Давайте, Владимир Михайлович, по пунктам.
— Дачник отдыхает, — сказал Лебедев и загнул большой палец на левой руке. — Так?
— Так, — согласился Михайлов.
— Белый тоже, — и Лебедев загнул указательный.
Михайлов кивнул.
— С Маратом его ты сам разберись, — заметил Лебедев. — На него я палец тратить не буду… Кто ещё?
— Завхоз исчез, — напомнил Михайлов.
— И хрен с ним, — ответил Лебедев. — Сейчас он нам не помеха. По «Аргументу» он не работал. Название парома ему не сообщали.
— Был перехват, — возразил Михайлов.
— Если при перехвате упоминался паром, — жёстко сказал Лебедев, — я все пальцы загну, чтобы мозги тебе выбить. Упоминался?
— Никогда, — ответил Михайлов.
— То-то, — удовлетворённо заметил Лебедев. — Так, что ещё… Счетовод?
— Растворился в вечности, — сказал Михайлов и криво усмехнулся.
Лебедев загнул ещё средний палец, придавив его большим.
— Ну, и Меркушев напоследок, — и Лебедев загнул оставшиеся два. — Это если и его контакты посчитать… В общем, обрубили всё.
И он распрямил пальцы и показал Михайлову пятерню.
— Вот они, дорожки твои.
И положил руку на стол.
— Вот они где!
— Мы под наблюдением, — в раздумье произнёс Михайлов. — И на переговоры нам попку какого-то подставляют. Это хорошо?
— А и хрен с ним, — заявил Лебедев. — Мне не важно, что они говорят сейчас. Мне гораздо важней то, что они скажут потом.
— Потом? — Михайлов пожал плечами. — Может, и ничего не скажут.
— Посмотрим, — сказал Лебедев. — Как на грузе своём попадутся — запрыгают. Обязательно запрыгают, задёргаются. И к нам придут. Приползут! И тогда… Тогда разговор будет. По существу.
— Где гарантия, что они начнут вывоз?
— Гарантия?
Лебедев помедлил, обдумывая ответ.
— Ну, Лексеич, я тебе скажу так. Спугнуть мы их спугнули, это точно. И до товара их мы доберёмся в любом случае. Не сейчас, так потом. Товар-то палёный. С наших же военных складов. Прямым ходом они его на Запад не отправят. Значит, остаётся кривым. Держать же его здесь тоже опасно. Почему? Потому что мы здесь. Ходим как голодные коты возле крынки и спать им спокойно не даём. Говорить с нами по делу они тоже не рвутся. Стало быть, толкают на крайние меры и провоцируют на резкие движения. Вывод? Им надо выталкивать товар за кордон и как можно раньше.