— Господи! — воскликнул Шатров. — Ну, теперь то хоть понятно всё. Вы, стало быть… Первый отдел? Или прикомандированы были?
— Не первый отдел и не техкомиссия, — ответил Михайлов. — О командировках, уж простите, подробно говорить не буду. А коротко могу сказать, что служил я в органах госбезопасности, звание у меня — подполковник, в декабре прошлого года официально уволен в запас. Вы, думаю, слышали, что за очередная реорганизация на органы в прошлом году обрушилась? Какую компанию против нас повели после октябрьских событий?
— Ну как же… В газетах статьи были, — голос Шатрова заметно потеплел. — В «Известиях» писали… Помню, помню.
— И не только, — сказал Михайлов. — Во многих газетах. Компания, хорошо организованная компания. Обвиняли чуть ли не в нелояльности президенту… Прямо вспоминать то неприятно. Ну, а там и очередная реформа с перестройкой на пару в нашей конторе приспели. Сокращения, переименования… Теперь вот ФСК называется. С декабря девяносто третьего года. Привыкли уже к аббревиатуре, Захар Петрович?
— Честно говоря, не очень. Вашу то организацию с 1991 года столько раз по новому называли, я уж прямо путаться начал.
— Не удивительно. Сами иногда путались. И Агентство федеральной безопасности, и Министерство безопасности… Что ещё придумают? Одних бланков, небось, тонны изведут, пока какое-нибудь название приживётся. Управления сокращают, отделы ликвидируют… По должностям, личному составу — ликвидация почти наполовину. Катастрофа, иначе не скажешь. Как будто мор прошёл… Или репрессии. Система и так еле работала, только-только восстанавливать начали — и опять сокращения пошли… Сплошные заседания комиссий, переаттестации, увольнения. В результате — полная дезорганизация. В общем, Захар Петрович, где-то с осени-зимы прошлого года и передо мной, и перед моими друзьями и коллегами во всей остроте своей встал вопрос не только о нашем личном выживании (эту то проблему мы как-нибудь решили бы), но, скорее, вопрос о сохранении самой нашей организации, нашей системы, нашего дела, которому мы посвятили всю свою жизнь. Важно было после всех этих разрушительных по сути своей реорганизаций не потерять людей, замечательных наших сотрудников. Не потерять связи, не дать окончательно разрушить саму нашу систему безопасности. Не допустить приватизаторской вакханалии на оборонных предприятиях. Не допустить утечки информации по нашей тематике, распродажу документации, экспериментальных образцов, чертежей. Сохранить наше общее дело. Пусть даже в таких, тяжелейших условиях. И при таком, совершенно наплевательском или даже откровенно враждебном отношении ко всей нашей работе со стороны нынешних… реформаторов. И знаете, Захар Петрович, мы этого добились. Мы сохранили наше дело. Воссоздали реально работающий механизм, который продолжает обеспечивать безопасность нашей оборонки…