Сонной одури действительно как не бывало. Не удержавшись, я все равно перед уходом сурово погрозил Тимохе кулаком и бодро пошлепал растираться и переодеваться в сухое. Князь уже ждал меня, вальяжно прислонившись к бревенчатой стене терема.
Ну, нападай, — предложил он, лениво оторвавшись от бревна, но даже не удосужился принять боевую стойку.
Так без доспехов ведь, — растерялся я, опасливо покосившись на острый клинок его сабли.
Сам виноват, знал же, куда идешь, — пожал плечами князь. — А теперь возвращаться нельзя — дурная примета.—
Но тут же успокоил: — Не боись. До обеда токмо ты бить будешь, а я уж и так как-нибудь обойдусь — авось и без доспехов выстою, ежели господь подсобит.
Господь подсобил. По-моему, он послал на помощь Воротынскому не только ангела-хранителя, но и самого главного из своих вояк — архангела Михаила, не забыв про все его войско. Поначалу я еще осторожничал, но потом из-за колких подначек князя озверел и пошел напролом, пытаясь задеть его хотя бы один разок. Не вышло. Бдил архангел. Не зря у них с князем одинаковые имена. Так я его и не поцарапал.
До обеда мы с ним конечно же не дотянули, но мне хватило и пары часов, чтоб я вновь стал мокрый с головы до пят. Как на крыльце.
Будя. — Воротынский вложил саблю в ножны и кивнул кому-то позади меня.
Повернуться, почуяв неладное, я успел, потому очередной холодный водопад пришелся прямо в лицо. И как мой прихрамывающий стременной ухитрился подкрасться ко мне незамеченным — до сих пор не пойму.
Теперя голову в бой запускай, — предупредил меня князь. — Обмысли все промахи, что допустил, потому как опосля обеда я тебе спуску уже не дам. Устрою, чтоб небушко с макову соринку показалось, — пообещал он мне с легкой угрозой. — Да бронь не забудь надеть, — напомнил, уходя.
Признаться, я думал, что он шутит. Оказалось — нет. Никакого юмора — только голая правда и реальный прогноз ближайших событий. Хорошо хоть клинки были обмотаны рогожей — все не так больно.
Первый удар я не пропустил — только третий по счету выпад достиг цели, да и то, как мне показалось, почти случайно.
Чуть ошибся, — пояснил я. — Исправлюсь.
В бою дважды не ошибаются, — сурово заметил Воротынский. — Там одного за глаза. И это я медленно. А теперь учну в полную силу, — честно предупредил он.
Свое обещание он сдержал.
Вот тогда-то я и понял до конца, чем хороший подмастерье — я про Осьмушку — отличается от истинного мастера. В тот раз, еще зимой, когда мне довелось посмотреть их учебный поединок, я многого не понял. Увидел лишь главное — перед Осьмушкой стоял мастер, но остальное…