Словом, домой она уже не вернулась. К исступленной радости родителей невесты и такому же негодованию старших жен, Велимир словно с цепи сорвался и попёр к заветной цели, буквально сметая всё на своем пути. Свадьба была организована в считанные дни.
Князю было совершенно наплевать, что о семье его молодой жены ходили глухие недобрые сплетни: дескать, текла в их жилах кровь эльфов. Именно так недоброжелатели объясняли невероятную красоту женщин этого рода, миндалевидный разрез их приподнятых к вискам глаз, легкую танцующую походку и способность родить только одного, редко когда двоих детей. Но это утверждение было скорее некой фигурой речи, нежели полноценным подозрением: все жители Синедолии с раннего детства отлично знают, что никаких эльфов нет, не будет, да пожалуй, что и не было никогда — разве только в сказках.
Ну, или почти все. А если кто и считает по-другому, то по ряду причин предпочитает об этом помалкивать…
Однако с ненавистью, презрением и змеиным коварством обеих старших княгинь Смеляне всё равно пришлось бороться самой — Велимир принципиально не вмешивался в женские теремные споры.
А зря. Ведь не случись тогда меня во дворце, и не наберись Боженка храбрости обратиться за помощью к "злобной ведьме" — и стараниями неумелой (или, может, даже слишком умелой?) повитухи, протеже самой княгини Дивеи, ни молодую мать, ни малышку спасти бы не удалось.
Но князь-батюшка до бабьих пересудов не опускался…
— Лян, а Милава тоже должна присутствовать на Роданице? — негромко спросила я. Смелянка негодующе передернула плечами и сердито фыркнула.
— Слав, ну ты ж понимаешь, обычай, бес бы его побрал! Будь моя воля — Милашку и через порог моих покоев не перенесли бы! Так приказано же быть всем. Тьфу! Ну ничего: Гостятишна ее из своих рук всё одно не выпустит! — старая нянька княгини, переселившаяся вместе со своею воспитанницей во дворец, была единственным человеком, которому (кроме собственно родителей и меня) позволялось прикасаться к девочке. И хвала Богам, что у Смеляны хватило на это ума и настойчивости…
— Тогда в самый угол станьте, подальше, — посоветовала я, — а то у Цветки сопли через губу, бабка Улита какую неделю кашляет (а лечиться не желает, так, говорит, угодно богам!), а у Божкиной сестры Званки опять всё лицо сыпью обметало — но, думаю, это незаразно…
— Да уж встанем, встанем, не переживай, — проворчала Смеляна. — В самый что ни на есть угол забьемся! Слав, повернись-ка! Дай я на тебя перевязку надену, — в руках молодая княгиня держала головной убор, представляющий из себя очелье, искусно расшитое мелким жемчугом, с длинными красными лентами, которые завязывались на затылке.