Время шло. Практически незаметно пролетели несколько веков. И все было хорошо, пока не пришли дети Лигамента и не потребовали от тхорнисхов долг, восходящий к временам самого Основателя.
За спасение клана Луцию пришлось заплатить жизнью.
Тхорнисхи оказались целиком и полностью подчинены Десяти Гласам — совету старейшин, в котором главным всегда был учитель близнецов. С его гибелью началась жесточайшая борьба за власть, в которой за неполные двадцать лет внутриклановой войны было уничтожено почти семьдесят процентов братьев.
Но ни один из старшего поколения не взял в расчет Миклоша с Храньей. Десять слишком боялись возвышения друг друга, чтобы обратить внимание на юных учеников Луция.
Однако, когда слабые были уничтожены, а выжившие сильные оказались ослаблены схваткой — близнецы нанесли удар. Их сил хватило, чтобы убить конкурентов, и брат с сестрой получили всю власть над уцелевшими Золотыми Осами.
Им пришлось избавиться от тех, кто поддерживал старейшин и желал возрождения Десяти. На место древних тхорнисхов пришло новое поколение. Для клана наступила новая эра, в которой от прошлого остались только воспоминания, да записи в архивах.
Первые противоречия между близнецами возникли к концу второго века общего правления. Мелкие разногласия постепенно перерождались в конфликт, тот рос, точно снежный ком… Брат с сестрой постоянно спорили о том, как следует управлять кланом.
Миклош жаждал изменить семью, увести ее от прежних тхорнисхов как можно дальше. Забыть то, к чему стремился Луций. Бальза свято верил, что Заветы Основателя, почитаемые учителем, не подходят для преображенных Золотых Ос. Он требовал забыть старые правила, кодексы, союзы и клятвы, непосильным грузом повешенные на шею предыдущими поколениями. «Цель тхорнисхов в величии, — утверждал Миклош. — Мы не должны оставаться на вторых ролях в мире киндрэт. Клан Нахтцеррет обязан возвыситься над остальными братьями и, разумеется, людьми. Для того, чтобы выжить и занять ведущую позицию — следует стать агрессивным. Быть жестче. Воспитать поколение воинов. Клан обязан меняться с такой же скоростью, как меняется мир».
Позиция Храньи была более консервативна. Она считала, что любые резкие изменения извращают идеи. Коверкают замысел Основателя и предают память об учителе. Девушка утверждала, что сбросить старую шкуру и надеть новую очень непросто. Нереально закрыться от мира и считать всех окружающих врагами. «Изоляция приведет к гибели семьи, — повторяла Хранья. — Замкнувшись только на себе, мы потеряем знание и будем отброшены назад. Похоронить заветы предков, значит нарушить разумную структуру развития, одобренную и подтвержденную веками существования».